— Об этом ты догадалась несколько лет назад, Бетани? — угрожающе спросил он после короткой напряженной паузы. — Ты меня обвиняешь?
— Я не знаю, кто виноват, — призналась она, с трудом сдерживая эмоции. — Но вряд ли это теперь имеет значение. Мы оба поплатились.
Не дождавшись от Лео ответа, она вздохнула. Он молча смотрел на нее, мрачно поджав губы.
Разве его молчание не многозначительно? Неужели она до сих пор не поняла трагическую истину их непродолжительного брака? Лео не желал разговаривать с ней о том, что было важно для нее, и не хотел ее слушать. А она в ответ устраивала истерики, тщетно стараясь к нему пробиться.
Ей было больно осознавать их ошибки в ярком солнечном свете утра. Ей казалось, что целой жизни не хватит, чтобы забыть все неприятности прошлого. Но она все-таки должна их преодолеть. Бетани хочет не просто выжить, но и стать счастливой.
— Поезжай в Сидней, Лео, — тихо произнесла она, ибо ей больше нечего было ему сказать. — Меня не волнует, сколько ты пробудешь в отъезде. Я буду ждать в замке, когда ты соизволишь вернуться, чтобы наконец положить конец нашим отношениям.
* * *
Лео пребывал в ярости, которую не скрывал от своих помощников, встретивших его в Сиднее и доставивших в роскошные апартаменты отеля, которым он владел, но до которого ему больше не было дела. Он размышлял над словами Бетани во время пути из Милана, но так и не сделал каких-либо выводов.
Он начал беспокоиться о том, что вообще никогда не сделает какой-либо вывод, что было для него совершенно неприемлемо.
Он взбесился от того, как она описала их брак. Она разозлила его в тот вечер за ужином и еще сильнее возмутила сегодня утром. Кто она такая, чтобы в чем-то его обвинять, когда ее собственные грехи настолько велики и непростительны? Лео единственный, кто старался сохранить брак, а она от него просто сбежала.
Ну, он немного успокоится, когда вернется в замок. Ему все сильнее не хотелось расставаться с Бетани, как бы она его ни злила. Кстати, теперь он сердился на нее гораздо меньше.
Отчасти ему импонировало дерзкое мужество, написанное на ее лице, будто она была вынуждена ему противостоять. Он никак не мог забыть ее образ: замечательные сверкающие глаза, прямая спина, вздернутый подбородок, ожесточенно поджатые губы. Неужели ей требуется так много сил, чтобы высказывать ему свои претензии? Неужели она действительно считает его ужасным монстром?
Интересно, что говорят о нем другие люди? К сожалению, Лео уже знал, как воспринимают его окружающие, и ему было на это наплевать.
Он слишком хорошо помнил громоподобный голос отца, разносившийся по залам замка Ди Феличи, его крики и насмешки и несчастное выражение лица матери, стоящей с опущенной головой. Лео помнил, как вздрагивала его мать, когда муж хватал ее за плечо сильными и жесткими пальцами. Он не забыл, с какой язвительностью отзывался о своей жене его отец, и в ее отсутствие, и в ее присутствии.