И все-таки личные тайны лучше держать при себе. Софи включила воду, в раковине стояло несколько чашек из-под кофе.
Слова Софи о матери поразили Гранта. Нет ничего удивительного, что она покупает столько продуктов и расставляет их как в бакалейной лавке. Она подсознательно боится, что еда может закончиться. Такое признание смутило его. Его родители были слишком заняты собой и своей карьерой, но даже они не оставляли его без еды и без внимания. Насколько тяжелым было ее детство? Уже второй раз за время их знакомства он почувствовал жалость к ней.
— Где вы родились? — спросил он. — Здесь, в Нью-Йорке, или…
— Да, здесь, — перебила Софи.
Она ответила неохотно, это было заметно. О чем угодно, только не о детстве.
— То есть ваши родители живут здесь?
Она покачала головой:
— Мои родители умерли несколько лет назад. А мой брат где-то в Оссининге, насколько я слышала.
Единственное, что Грант знал о городке Оссининг, — это то, что там есть тюрьма. И то, с какой интонацией Софи поведала ему о брате, не оставляло сомнений, что брат находится именно там.
По всей видимости, ее детство было непростым. От этой мысли у него сдавило в груди. Ему снова захотелось пожалеть ее, обнять. Ему снова захотелось поцеловать ее. Грант был готов сказать ей, что с этой минуты прошлое не будет иметь для них никакого значения. Он просто коснулся пальцем ее щеки.
Он понимал Софи. Он увидел ее такой, какой ее не знал никто. Она предстала перед ним без маски, без всех этих планов на жизнь и карьерных амбиций.
И в эту минуту он понял, кого она ему напоминает.
У его сестры была маленькая китайская кукла с белыми кудрявыми волосами, одетая в яркое голубое платье. Сестра всегда клала ее с собой в кроватку. Никто не знал о том, что под красивым платьем кукла была исчерчена черным фломастером — Грант, будучи совсем маленьким, разрисовал ее назло сестре.
Софи была живым воплощением той куклы. За внешним лоском и блеском таились такие же черные линии — раны на ее душе, о которых она только что случайно проговорилась Гранту.
— Так что у вас с планами на день? — спросил он.
— Я же говорила, мне надо работать.
Сомнение в ее глазах не укрылось от него. Он не знал, правильно ли то, что пришло ему в голову, но все же сказал:
— Я просто подумал, может, вам было бы интересно познакомиться с Джоном.
Они подъехали к больнице — огромному зданию в центре Лонг-Айленда с красивыми газонами и соснами по периметру. Палата Джона находилась на шестом этаже. Работал телевизор.
— Джон обожает бейсбол, — сказал Грант.
Софи посмотрела на прикованного к кровати мужчину. На вид — ровесник Гранта. Черные волосы, волевой подбородок. Наверное, когда-то его можно было назвать привлекательным, такой типаж всегда нравился женщинам. Но наркотики и болезнь оставили свой след — его лицо было изможденно-худым, рот слегка открыт. Голубые глаза казались пустыми, смотрящими в никуда.