— Слишком много стариков, слишком много тех, кто выглядит нетренированным.
Катон промолчал, но понял, что друг прав. Долгие годы спокойной гарнизонной службы расслабили Двадцать второй легион. Многие офицеры располнели, между передними и задними пластинами нагрудников образовались просветы, их массивные тела не помещались в доспех. Мясистые подбородки и красные носы выдавали пристрастие к выпивке. Были и другие, больше похожие на центурионов, которых Катон видел в других легионах, с тех пор как попал в армию: крепко сложенные мужчины, от которых исходило ощущение уверенности и непоколебимости, нормальное для людей этого звания. По крайней мере, было похоже, что они смогут должным образом нести службу, когда дело дойдет до настоящих боевых действий. Но Макрон прав в том, что слишком многие были в том возрасте, когда заканчивают воинскую службу. Печально видеть, что боеспособность легиона настолько ослабла из-за долгих лет мирной жизни.
Раздался громкий топот калиг, и часовые у входа в колоннаду встали по стойке «смирно».
— Господа офицеры! — рявкнул оптион.
Все встали и стояли неподвижно, пока Аврелий шагал вдоль бассейна. Его отражение в воде дрожало, как мираж над песком. Заняв место за столом, он демонстративно оглядел офицеров, будто видел их впервые.
— Садитесь, господа.
Офицеры тихо уселись, ожидая, когда он обратится к ним. Аврелий держал в руке восковую табличку и сейчас положил ее на стол перед собой. Макрон с беспокойством глядел на него. Он предпочитал командиров, которые обращаются к подчиненным, не пользуясь заранее сделанными заметками, говоря от чистого сердца. Аврелий показал, что у него не хватает уверенности в своем авторитете и власти, и ему требуются подручные средства, чтобы справиться с ситуацией. Плохой знак, подумал Макрон.
Оглядевшись, Аврелий прокашлялся.
— Как вы все, без сомнения, слышали, легат погиб. Он и его эскорт были убиты несколько дней назад на дороге в Омбос. Было ли это дело рук разбойников-арабов или передового отряда нубийцев, мы пока не знаем. — Он умолк и сглотнул. — Как префект лагеря Двадцать второго легиона, старший из наличествующих офицеров, я вступаю в командование армией. Мой долг — повести наши силы на нубийцев и завершить дело, начатое легатом Кандидом, а именно — максимально быстро и решительно изгнать врага из провинции.
Катон заметил, что некоторые офицеры согласно закивали, но большинство этого не сделали. Некоторые выглядели встревоженными, а кое-кто начал перешептываться с соседями.
— С этой целью, — продолжил Аврелий, — я намерен согласовать план ведения боевых действий со штабными офицерами по окончании данного собрания. Приказы старшим офицерам будут отданы завтра на рассвете. Кстати, об офицерах. Рад представить вам двоих товарищей, присоединившихся к легиону только что. Новый главный трибун Катон… — Он дал знак Катону, и тот встал. — Только что прибыл из Александрии. Губернатор прикомандировал его к Двадцать второму легиону на время боевых действий. Он также заверил меня, что, несмотря на молодость, вновь назначенный трибун имеет отличный боевой опыт. Как и новый главный центурион. Макрон, встаньте.