— Я могу предложить вам очень хорошего покупателя, — сказал Жолмагомбетов.
— Все имеет свою цену, — заметил я. — А эти реликвии стоят пары тупых голов.
Алмазбек Юсупович подумал. Чувствовалось, что ему пока не хочется светить Валеру с Женей, но мое предложение перевешивало.
— Кольцо, которое они вам предлагали, украдено у нас, — напомнил я, — зачем вам покупать ворованное, когда вы можете иметь дело с достойными людьми?
— Они у меня, — решился Жолмагомбетов. Он понимал, что с «черными археологами» лучше иметь деловые и тесные дружеские отношения, а Женя с Валерой были всего лишь охраной, «быками», мелкими, незначительными людьми. Кроме паленого кольца от них ожидать было нечего, а сотрудничество с кладоискателями несло явную и несомненную выгоду. Поэтому выбор был сделан все-таки в мою пользу.
— Где?
— Здесь, в старом городе. — Он искательно улыбнулся. — Только вот с покупателями я уже договорился…
— Ничего, поработаем от моего имени. На сколько вы договорились?
— На восемь вечера.
— Ну так время есть. Поехали к ним. — Я убрал реликвии обратно в сумку. — Я произведу с ними свой расчет.
Директор кисло улыбнулся, понимая, что деваться ему некуда.
— Постарайтесь без криминала, — безнадежно попросил он.
— Это уж как получится, — сказал я. — Поехали.
Черная «Волга», управляемая Жолмагомбетовым, покружила по узким улочкам древней Бухары и остановилась в каком-то трущобном районе, тупичковом аппендиксе более широкой улицы. Тут у директора имелась запасная берлога, в которую можно было поселить различных левых гостей и, при случае, отсидеться самому.
— Вот сюда, — мы прошли по темному коридору, — и сюда.
Дверь оказалась приоткрытой. «Неужели ушли», — разочарованно подумал я и в некотором роде не ошибся. Покупатели, видимо, явились не в условленный час, а когда их не ждали. Валера с Женей помещения не покидали, но для меня сорвались с крючка окончательно. Алмазбек Юсупович вошел первым, я старался держаться за ним, дабы иметь нечто вроде щита, но он, увидев живописную картину и тоненько взвизгнув, выскочил обратно на лестницу, где издал утробный животный звук, почти что «кориандр!», после которого послышался плеск льющейся на пол жидкости. Я же убрал свой ТТ, так как надобности в нем не было. Дебилы лежали на полу в большой луже крови. Поработали над ними на славу. Количество колотых ран я бы подсчитать не взялся, скажу одно: их было много. У каждого была перерезана глотка, животы распороты, и в них напиханы рубли образца 1961 года — сотни, десятки, трешки. Не иначе как из запасов какого-нибудь бая. Остались невостребованными, а тут нашлось применение. Денег не пожалели, принесли целый мешок, который, опорожненный, теперь валялся в углу. Правда, не совсем порожний — в него сложили внутренности дебилов, очевидно за ненадобностью.