Пораженный такой догадкой, я попытался отследить ее происхождение по ассоциативной цепи, и мой взгляд уткнулся в пирамидку из оргстекла, примостившуюся в углу запыленной столешницы. Она представляла собой польский ширпотреб, некую полезную в хозяйстве забаву, принцип действия которой был открыт при исследовании египетских пирамид. Если в нее на специальную подставочку поместить затупленное лезвие безопасной бритвы, то через некоторое время оно восстановит остроту. Ученые объясняют этот эффект воздействием геомагнитных полей, но я всегда был склонен полагать, что бритве просто может нравиться находиться внутри пирамидки! Шизня, конечно, но какая-то связь между ней и Предметами Влияния была. Несомненно была, иначе я вряд ли бы стал их увязывать. Наверняка в моем подсознании сидел готовый ответ, только извлечь его оттуда было весьма затруднительно.
Я решил занять себя изучением обретенных фолиантов. Прошел в комнату, плюхнулся перед ними в кресло и с удовольствием осмотрел высокие стопки, в которые их составила Марина. Солидное пополнение моей домашней библиотеки, далеко не каждый коллекционер-библиоман может похвастаться таким! Я вспомнил Истребителя и то, как мы орали друг на друга в подвале. А ведь он хотел их сжечь. С ума сойти! Такое нельзя сжигать — это сокровище. Я взял лежащий сверху большущий том в задубевшем переплете. Крышки, обтянутые тронутой червем телячьей кожей, изрядно подсохли за минувшие века.
Я открыл книгу и обмер от восхищения — то было сочинение «О бесах» схимника Евпатия Печенежского, надо полагать, подлинник. У меня вмиг пропало желание рассматривать остальные фолианты. В моем сознании эта книга затмила их все. Что значило по сравнению с ней, например, жалкое издание 1898 года, перевод с английского, называемое «Столпы друидов», потрепанное и измятое, от обложки которого остался истлевший клочок форзаца. Я зачарованно перелистывал страницы, искусно иллюстрированные рукою святого старца. Господи, такую красоту уничтожить — безумие! Я поспешил поделиться открытием с Маринкой, до сих пор копавшейся в ванной.
— Посмотри, что я нашел, — произнес я, остановившись в дверях. Марина сосредоточенно полоскала куртку, не обращая на меня внимания. Обиделась. Я подождал и нерешительно тронул ее за плечо.
— Убери свои руки!
Желание мириться улетучилось. В душе закипела злость.
— То, что я этими руками тебе сладкую жизнь откопал, уже в счет не идет? — холодно процедил я сквозь зубы.
Марина выпрямилась и закрыла кран.
— По-твоему, это жизнь, — кивнула она на куртку. — Да это одно мучение. Знаешь, каких нервов мне стоят твои подвиги?