В комнате было уже по-вечернему сумрачно, и горели свечи; судя же по стоявшей на столе свече с зарубками, время вечерней молитвы миновало, и близилась последняя служба.
Когда Финниан вошел, Сенна повернулась и улыбнулась ему, но он не улыбнулся ей в ответ, — наоборот, нахмурился.
Молча подойдя к узкому гардеробу, он вытащил стопку темно-красной одежды, похожей на те рубашки длиной до колена, что Сенна видела на других ирландских мужчинах. Потом, мельком взглянув на ванну, он вернулся, обратно к двери, распахнул ее, крикнул, чтобы подали вина, и снова со стуком захлопнул дверь. И лишь затем, все такой же хмурый, произнес:
— Сядь, Сенна, и успокойся.
Она не сделала ни того ни другого. Однако Финниан, едва удостоив ее взглядом, начал вышагивать по комнате. И он по-прежнему молчал.
Немного погодя принесли вино, и Финниан налил себе и Сенне по полной чаше, но свою поставил на стол, не отпив. Затем, усевшись на скамью, потянулся за парой чистых сапог, которые она заметила еще раньше. При этом волосы свесились ему на лицо, и он мозолистой рукой резко отбросил их назад — отбросил с той беззаботностью, которая так нравилась Сенне.
Сколько же еще будет у нее ночей, похожих на эту, сколько будет чудесных мгновений, когда она сможет наблюдать, как Финниан раздевается, и будет знать, что скоро он заключит ее в объятия? Вероятно, таких ночей будет очень немного, — если, конечно, Мьюгейн сказала правду. Но у нее, Сенны, не было причин не верить красавице ирландке. Более того, все слова Мьюгейн лишь подтверждали тревожные подозрения, уже давно зародившиеся в душе Сенны.
— Пока ты заседал в совете, я проводила время с несколькими женщинами, — сказала она, взяв свою чашу с вином.
Он бросил на нее пристальный взгляд.
— Они хорошо отнеслись к тебе?
— Да, конечно. Лаззар была очень добра.
Финниан, казалось, немного успокоился. Стаскивая старые изношенные сапоги, он проговорил:
— Лаззар — добрейшая женщина. Я рад, что ты провела время с ней.
Сделав глоток, чтобы успокоиться, Сенна продолжала:
— Я проводила время не только с Лаззар, но и с другими дамами.
— Вот и хорошо.
— Я познакомилась с Мьюгейн.
Сообщение, которое, казалось бы, должно было ошеломить Финниана, совершенно ничего не изменило. Сняв второй сапог, он молча встал.
— И она сказала, что у нее есть для тебя подарок.
Финниан хмыкнул и, расстегнув пряжку пояса, снял висевший на нем меч. За мечом последовали и другие клинки, которые он небрежно бросал на скамью, пока она не заблестела от стальных смертоносных орудий.
— Она сказала, что ты всегда рад ее подаркам, — продолжала Сенна.