Ранняя осень, Северная Ирландия, 1295 год
— Все очень просто… — послышался голос из полумрака. — Ты подчиняешься — или твои люди начинают умирать. Выбор за тобой.
Финниан О’Мэлглин, ирландский дворянин, воин и главный советник великого короля О’Фейла, мрачно улыбнулся. Все шло так, как планировалось, вернее — как ожидалось.
После того как О’Фейл в ответ на давнее, но, разумеется, неискреннее приглашение лорда Рэрдова отправил своего главного советника на встречу с ним, Финниан был изолирован от своих людей сначала обильным угощением, а потом — тюрьмой. Рэрдов был вполне предсказуем — и опасен.
Финниан возражал против этой встречи, но его король настоял на ней. Однако советник предчувствовал: Рэрдов затевал что-то опасное, причем имевшее отношение к легендарным уишминским краскам.
К сожалению, Рэрдов тоже подозревал, что ирландец что-то замышлял.
От жестоких побоев все тело Финниана ныло и болело, но он не обращал на боль внимания и думал только о том, как разрушить планы Рэрдова, — ради этого Финниан и его люди дали клятву умереть, если потребуется.
— Знаешь, Рэрдов, я почему-то не чувствую, что могу тебе доверять, — ответил ирландец.
Стражники, державшие руки пленника, настороженно взглянули на него. Даже брошенный в тюрьму, с наручниками на запястьях и с приставленным к горлу кинжалом, он внушал им страх — Финниан видел это в их глазах и чувствовал в зловонии страха, исходившем от них. Он издал гортанный рык, чтобы немного позабавиться. И тотчас же из тени вышел лорд Рэрдов, правитель небольшого, но стратегически важного лена на ирландской границе. Медленно приблизившись к пленнику, он проговорил:
— Прекрати пугать моих людей, О’Мэлглин. Лучше объединяйся со мной — и станешь богатым человеком.
— Богатым, говоришь? — Финниан хрипло рассмеялся. — Мне следовало что-то придумать — тогда не оказался бы в цепях.
— Но ты же начал не в цепях, верно? — Рэрдов вздохнул, изображая сочувствие к пленнику. — Мы начинали в моих покоях, с вином и мясом. А теперь… Осмотрись.
Финниан окинул взглядом свою темницу, где по каменным стенам, покрытым засохшей кровью предыдущих обитателей, стекала грязная вода с верхних этажей.
— Согласен, барон. Наши отношения испортились.
Англичанин едва заметно улыбнулся:
— Ты найдешь во мне исключительно любезного господина, если захочешь.
— Господина?! — Слово это вылетело изо рта ирландца словно плевок. Рэрдов, высокий, румяный и светловолосый, являл собой английский идеал благородной мужской красоты, и Финниану захотелось выбить ему зубы.
— Сто монет лично тебе, если ты обеспечишь сотрудничество О’Фейла в этом деле, — продолжал барон.
