На сердце у графа Палагина было неспокойно.
Сколько раз в мыслях он представлял себе их возвращение в Россию, сколько раз проигрывал мелочи, убеждал себя, что для девочек возвращение домой, будет благом, что, как не вейся дорожка, а всё один конец. Только разве сердцу прикажешь?
Он задумчиво вертел в руках не зажженную черную сигарку. Курить не хотелось, так, скорее, ради привычки достал из коробки сигарку, вот теперь и играет ей, как дитя.
Граф Василий Дмитриевич Палагин был не старым мужчиной, прошедшей весной ему исполнилось сорок пять. Высокого роста, не крупного телосложения, он обладал приятной наружностью. Седина только-только начинала проступать на висках, да кое-где в роскошных темных кудрях можно было распознать серебристые пряди. Правда, лицо его давно прорезали морщины, вокруг рта залегли глубокие складки. Благодаря привычке каждое утро прогуливаться верхом он сохранил молодецкую стройность, в его фигуре не было ни малейшего намека на тучность.
Губы Василия Дмитриевича чуть дрогнули, когда он увидел двух девочек, показавшихся на тропинке, ведущей из сада. Они бежали в припрыжку, держась за руки. Два черноволосых создания, похожих друг на друга, как две капли воды. Он сам порой поражался, до чего же Зоя и Александра были схожи. Если гувернантка укладывала им волосы в одну прическу, то невозможно было понять, где Зоя, а где Саша. Он сам их частенько путал. Когда такое случалось, ему неизменно становилось стыдно, он чувствовал раскаяние и в очередной раз давал себе обещание больше времени проводить с девочками, но каждый раз не сдерживал его. Слишком много работы, слишком мало времени.
А какие они шалуньи! За ними глаз да глаз нужен, чуточку забылся, нате вам, пожалуйста, что-нибудь напроказничали. И ведь не страшились наказания! Опускали, как по команде головы, кротко сжимали губки, послушно выслушивали, как взрослые их ругали за очередные проказы, кивали головой в знак согласия, а наследующий день приключалось тоже самое. Ни угрозы ремня, ни ограничение свободы и запертые двери комнат, ни лишение сладкого, ничего не могло их остановить. Раз надумали пошалить или разыграть кого-то, то обязательно сделают.
И лишь один человек способен был с ними справиться, чьего гнева они побаивались и страшились. И, к сожалению, этот человек не был отцом.
Вот и сейчас, близнецы расступились, пропуская сенную девку с коромыслом на плечах. Девка была тучной, ходила в перевалку, и тотчас Сашка, раздвинув в сторону руки, передразнила походку крепостной. Обе девочки захихикали и побежали к дому.
