Снова появился дворецкий и услужливо пробормотал:
— Петр Сергеевич, просим-с, граф ждет вас.
Впервые за то время, что граф вернулся из-за границы, к нему пожаловали гости, и челядь с любопытством поглядывала на Петра. Но Петра занимало другое. Его интересовало, будет ли при разговоре присутствовать Ирина, или ему придется общаться с одним графом.
Василий Дмитриевич дожидался его в кабинете, нервно вышагивая по ковру. После того, как дочь со слезами выбежала из кабинета, первым желанием графа было броситься за ней, успокоить, приласкать, но он усмирил порыв. Он должен показать характер. На сей раз всё зашло далеко.
— Добрый вечер, граф, — Петр кивнул головой в знак приветствия.
Василий Дмитриевич ответил легким поклоном.
— Прошу, Петр Сергеевич, присаживайтесь, — он чувствовал неловкость. Ракотин держался уверенно и, видимо, не испытывал ни малейших угрызений совести.
— Благодарю, — Петр принял приглашение и удобно расположился в глубоком кресле.
— Вы пунктуальны. Прошёл ровно час, как мы расстались, — граф не знал с чего начать разговор. — Это делает вам честь, молодой человек. Желаете что-нибудь выпить?
— Не думаю, что стоит. Я бы предпочел сразу перейти к делу, — решительно предложил Петр, беря инициативу в свои руки. — Мы с вами попали в щекотливую ситуацию, и я признаю, что вина полностью лежит только на мне. Во-первых, я нарушил границы наших имений, и свободно разгуливал по вашей земле. Во-вторых, как только я увидел девушку…, - тут Петр запнулся, но взял себя в руки и продолжил: — Как только я увидел незнакомую девушку, купающуюся в одиночестве, мне следовало немедленно удалиться. Но простит меня Господь, я не сумел этого сделать, пораженный красотой купальщицы. Поверьте, Василий Дмитриевич, я и мысли допустить не мог, что это ваша дочь. И в моих помыслах не было ничего постыдного, уверяю вас. Я никогда бы не причинил вреда девушки.
Граф нахмурился.
— Так вы не знакомы с Ириной?
— Конечно, нет! Я впервые увидел её сегодня. Более того, о том, что вы вернулись из-за границы и поселились в имении, я узнал тоже только сегодня утром от нашего общего соседа, Максима Байдовского.
В искренности слов Петра Сергеевича не приходилось сомневаться, от того Василию Дмитриевичу стало ещё досаднее. Он не поверил собственной дочери, когда она ему говорила о том же.
— Получается, на пруд нас всех привела случайность?
— Я бы сказал, роковая случайность, — не удержался и поправил графа Петр, но, тотчас поняв свою оплошность, поспешил добавить: — Так распорядилась Судьба, и как я говорил ранее, основная вина лежит на мне. Я готов загладить её. И если вы не будите против, то я сочту за великую честь просить руки вашей дочери.