Утро не отличалось от вечера погодой. Всё тот же уже осточертевший дождь продолжал лить как из ведра. Сытая и выспавшаяся Нюська, едва продрав глаза, первым делом потребовала завтрак. Не ожидая от дочери такой прыти, Настя растерялась. Обычно накормить маленькую капризулю было большой проблемой, а тут вдруг такой подарок.
Скормив ребёнку полбанки овощных консервов, найденных в бандитском мешке, Настя моментально прикончила остатки и, старательно затоптав остатки костра, принялась грузиться. Сумка и неподъёмный мешок с консервами заставили её охнуть и страдальчески скривиться.
Отвыкшие от физических нагрузок мышцы ныли и возмущались таким зверским с собой отношением. Усилием воли заставив себя выпрямиться, Настя поправила вещи, пытаясь распределить груз поудобнее, и вздохнув, решительно шагнула к выходу.
Заинтересованно наблюдавшая за её камланием Нюська покорно вышла следом за ней и, подняв к небу заспанную мордашку, вздохнула, явно кому-то подражая:
— И когда только эта дрянь кончится?
— Ты это про что, подруга? — излишне бодро поинтересовалась Настя.
— Про дождь. Надоел хуже горькой редьки, — на полном серьёзе выдала Нюська, испуская очередной вздох.
— Ты где таких выражений нахваталась, малявка? — деланно возмутилась Настя.
— В садике твоём, — не осталась в долгу дочь.
— Не моём, а твоём. Что-то я не помню, чтобы там кто-то так говорил, — проворчала в ответ Настя.
Ответ не удивил её. Самой следовало догадаться, что подобные высказывания девочка могла услышать только в одном месте. Но и поощрять такое отношение к серьёзному учреждению тоже не стоило.
— В твоём, мне он не нужен, — решительно огрызнулась Нюська. — Нянька наша так говорила.
— Нянечка, а не нянька, и перестань злиться, когда разговариваешь с матерью, — менторским тоном поправила её Настя.
— Грымза она, а не нянечка, — решительно заявила Нюська. — И вообще я про эту тюрьму разговаривать не хочу.
— Анна, ты где этого набралась? — ахнула женщина.
— А всё там же. В садике твоём, — ехидно пропела маленькая вредина, специально с силой опуская ногу в лужу.
— Выпороть тебя, что ли? — растерянно протянула Настя, одновременно пытаясь на ходу стряхнуть воду с джинсов.
— Детей бить нельзя. Это не метод воспитания, а родительский садизм, — раздалось в ответ, и Настя окончательно растерялась.
Ребёнок отходил в садик год и месяц, а отвечает ей так, словно знает больше собственной мамаши. Не найдя, что ответить собственному чаду, Настя на всякий случай сурово сдвинула брови и, собравшись с мыслями, ответила:
— А я тебя бить и не собираюсь. Я тебя просто выпорю.