Лиз удивилась, как у Брен всегда получается правильно оценивать ситуацию. Она всегда знала, когда кого–то нужно оставить в одиночестве или наедине с кем–то, и всегда знала, кому нужно выговориться, или почувствовать поддержку, или просто выплакаться у нее на плече. Лиз хотелось бы, чтобы она могла так же поддерживать Брен, как Брен всегда поддерживала ее. Импульсивно она остановила ее и обняла.
– Спасибо.
– Не волнуйся, – шепнула Брен, быстро целуя Лиз в щеку. – Я придумаю, как ты можешь мне отплатить.
– В любое время, только скажи. – Лиз открыла содовую и жестом показала на небольшую террасу, которая присоединялась к выложенному известняком дворику Брен.
– Давай подождем снаружи. Мы услышим звонок в дверь отсюда.
– Конечно.
Снаружи небо было необычно темным, почти черным, со множеством звезд и идеально–круглой белой луной. Зад дома Брен, как и других домов, выходил на задние дворы зданий соседнего квартала. Большинство окон в этих домах викторианского стиля были открыты, и из–за звуков приглушенных голосов, смеха, музыки, Лиз вдруг показалось, что ей снова двадцать шесть, и у них с Брен и Кэндис вечеринка, и, пока ночь еще не закончилась, она собирается заняться любовью с красивой девушкой, которая воплотит все ее мечты в жизнь. Она вздохнула и сделала глоток содовой.
– Тебе грустно, – заметила Рэйли. Она поставила пивную банку на перила и повернулась лицом к Лиз.
– Грустно? Скорее, у меня ностальгия, – засмеялась Лиз, искоса глядя на Рэйли. – Мы втроем жили в этом доме, кажется, миллион лет назад. На самом деле я переехала пять лет назад. О, я опять чувствую себя старой.
– Ты не старая, – сказала Рэйли. – Ты тогда съехалась с Джулией?
– Да. – Лиз повернулась и прислонилась к перилам, глядя на окна второго этажа, где, как она знала, Паркер растянулась на диване. Она прямо-таки видела, как Кэндис свернулась калачиком рядом с ней в большом кресле, а Брен сидит в другом конце комнаты, наверно, за большим дубовым столом. Она часто хотела снова оказаться в этой комнате, все еще не решив ничего. Тогда бы она все сделала по-другому.
– Ты скучаешь по ней?
– Что? – Лиз не сразу расшифровала вопрос. – А, по Джулии. Нет. Боже, это звучит жестоко, да?
– Не очень. Мне кажется, это все еще причиняет тебе боль.
Лиз вздохнула.
– Я скажу тебе, что причиняет мне боль. Мысль о том, что я не знаю, с какого момента все пошло не так. И почему. И почему я не видела этого и не делала ничего.
– Может быть, потому что ты надеялась, что все наладится.
– Может быть. Но это звучит жалко.
Рэйли отпила пиво.