Ронан направлялся к раскаленным металлическим воротам и, когда подошел, то мельком заметил своего отца, уже в сарае. В четырех ярдах от него стоял красный человек. Он был не по-настоящему красным, а обгоревше-оранжевым, словно огненный муравей. И он был не совсем человеком из-за рогов и копыт. Ронан помнил чуждое создание, насколько реальным оно было. Никакой костюм в мире не смог бы этого передать, ни один рисунок в комиксе. Они все забыли, что дьявол был животным. Глядя на красного человека, Ронан был поражен изяществом тела, количеством удивительных составных частей, двигающихся плавно, гармонично, в отличие от его собственных.
Найл Линч держал оружие в руке (у Линчей было множество оружия всех размеров), и как раз в тот момент, когда Ронан открыл ворота, его отец выстрелил этому нечто тринадцать раз в голову. Тряхнув рогами, невредимый дьявол блеснул своими гениталиями перед Найлом Линчем, прежде чем исчезнуть. Этот образ так и не покинул Ронана.
Поэтому Ронан превратился в противоположность евангелиста. Правда клокотала и росла внутри, и в нем было заложено, что не с кем этим поделиться. Никому не хотелось видеть ад, пока они бы пред ним не предстали. Никто не должен жить с дьяволом. Сколько проповедей, держащихся на вере, было разрушено после того, как вам больше они не требовались, чтобы верить.
Так вот, было воскресенье, а каждое воскресенье он отправлялся в церковь Святой Агнесс. Гэнси с ним не было — он принадлежал некой религии, которая требовала посещение церкви только на Рождество — но Ноа пошел с ним. Ноа не был католиком при жизни, но в последнее время решил обрести свою веру. Никто в церкви его не заметил, и, скорее всего, Бог его тоже не замечал, но Ронан, как человек, которого Господь игнорировал, не возражал против компании.
Сегодня Ронан мрачно ступил через огромные старые двери и зачерпнул немного святой воды из фонтана, пока члены хора, сощурив глаза, следили за ним. Он осмотрел скамьи в поисках Деклана. Дьявол приводил того в церковь каждое воскресенье, но именно Мэттью привел его на скамью рядом с Декланом.
Его старший брат сидел на последней скамье с закрытыми глазами, облокотившись затылком в дерево. Как всегда он оделся для церкви: рубашка с воротником, белая, словно невинность, узел на галстуке крепкий и освященный, брюки покорно отутюжены. Однако на этой неделе у Деклана были зомби-синяки под обоими глазами, ужасно красные, зашитые порезы на скуле и бесспорно сломанный нос.
Настроение Ронана улучшилось. Он брызнул святой водой Деклану в лицо со своих все еще влажных пальцев.