Похитители грёз (Стивотер) - страница 85

— У меня мозоли. В «Нино»?

Блу безмолвно протестовала.

Гэнси посмотрел на Адама.

— Я согласен на все, — ответил Адам, в словах проскользнул его генриеттовский акцент, выдавая усталость. Это не было его обычное утомление. Что-то глубже. Для Ронана не так уж и невозможно было представить такую сделку, свитую на костях Адама.

Гэнси посмотрел на Ронана.

Ронан заботливо потер большим пальцем под одним из кожаных браслетов, убирая пыль и пот. Его интересовало, вернется ли он когда-либо назад. Мягко, только для Гэнси, он задал вопрос:

— Могу я пойти повидать маму?

Глава 20

Внутри фермерского дома все было черно-белым. Воздух был традиционно окрашен приятным ароматом детства Ронана: дыма гикори и самшита, семян травы и лимонного чистящего средства.

— Я помню, — глубокомысленно сказал Гэнси Ронану, — раньше ты обычно пах именно так.

Гэнси фыркнул на свое потрепанное отражение в зеркале в темной оправе, висящем в прихожей. Чейнсо кратко осмотрела себя, прежде чем спрятаться на другой стороне шеи Ронана. Адам сделал то же самое, но без части спрятаться в шее Ронана.

Даже Блу выглядела менее причудливо, чем обычно, освещение превращало ее абажуроподобное платье и колючие волосы в меланхоличного Пьеро.

— Такое ощущение, что тут все так же, как и когда вы здесь жили, — наконец, выдал Гэнси. — А, казалось бы, должно было измениться.

— Ты сюда часто приходил? — поинтересовалась Блу.

Он обменялся взглядами с Ронаном.

— Достаточно часто.

Он не сказал того, что думал Ронан: Гэнси был намного больше, чем брат для Ронана, больше, чем когда-либо им был Деклан.

Затихшим голосом Адам попросил:

— Можно нам немного воды?

Ронан повел их на кухню. Это была кухня деревенского дома, без излишеств, сильно потрепанная от использования. Ничего никогда не ремонтировалось и не обновлялось до тех пор, пока не прекращало работать, так что комната была смешением десятилетий и стилей: простые белые шкафы украшены сочетанием старых стеклянных затворов и медных ручек, столешня, на половину новая разделочная доска, на половину потертый ламинат, бытовые приборы — смесь снежно-белого и отполированного стального.

С Блу и Адамом, присутствующими там, Ронан смотрел на Барнс свежими глазами. Это были не пафосные, красивые, старые деньги семьи Гэнси. Этот дом был убого богат, предав его богатство не культурой или гонором, а тем, что никакого комфорта не хотелось: несогласованный антиквариат и медные кастрюли, настоящая ручная роспись на стенах и настоящие вручную связанные ковры на полу. Где родовое имение Гэнси было неприкасаемым музеем элегантных и непохожих вещей, Барнс был заповедником бильярдных столов и лоскутных одеял, шнуров для видеоигр и некачественно дорогих кожаных диванов. Ронан так это все любил. Почти невыносимо. Ему хотелось что-нибудь разрушить.