— Футболка кока-кола?
Она имела в виду Адама. Он был одет в красную футболку кока-кола на первом гадании и теперь (уже навсегда) определялся по ней.
Ронан тихо прорычал:
— Змея.
Как только он произнес это слово, вращения Кайлы прекратились. Они долгое мгновение пялились друг на друга, он — снизу вверх, она — сверху вниз. Чейнсо на плече Ронана повернула голову, чтобы получше рассмотреть. Ронан сейчас не вызывал к себе никакого особенного сочувствия: красивый рот изогнулся в кривую линию, жуткая тату выползла из-под ворота его черной футболки, а ворон прижалась к его бритой голове. Сложно было вспоминать того Ронана, который приложил к своей щеке крошечную мышь в Барнс.
Кайла, висящая вверх тормашками, пыталась делать совершенно не заинтересованный вид, но по изогнутым бровям было очевидно, что ей ужасно интересно.
— Вижу, — наконец, сказала она. — Какого рода совет тебе нужен, змея?
— Мои сны, — ответил Ронан.
Теперь пренебрежительность бровей Кайлы соответствовала и её губам. Она позволила себе снова откружиться подальше от них.
— Для интерпретации снов вам нужна Персефона. Всего хорошего.
— Они тебя заинтересуют, — сказал Ронан.
Кайла хихикнула и вытянула ногу.
Блу издала звук раздражения. Сделав два больших шага через всю комнату, она прижала коробку-паззл к голой щеке Кайлы.
Кайла перестала вращаться.
Она медленно перевернула себя. Это телодвижение было таким же элегантным, как балетное па, неисполненный танец лебедя. Она произнесла:
— Почему ты не сказал?
Ронан ответил:
— Сказал.
Она сморщила сливовые губы.
— Кое-что ты должен обо мне знать, змея. Я никому не верю.
Чейнсо зашипела. Ронан сказал:
— Кое-что ты должна знать обо мне. Я никогда не лгу.
В течение всей беседы, Кайла продолжала заниматься воздушной йогой. Порой она находилась головой вверх, изогнув под собою ноги.
— Все эти вещи по-прежнему являются частью тебя. На мой взгляд, они ощущают себя так же, как ты ощущаешь себя. Ну, в основном. Они как обрезки твоих ногтей. Таким образом, они делят с тобой одну и ту же жизнь. Одну и ту же душу. Ты — та же самая данность.
Ронан хотел возразить этому — если Чейнсо свалится со стола, то он не почувствует её боли — но он также не почувствует боли ни одного из обрезков от своих ногтей.
— Поэтому, когда ты умрешь, они замрут.
— Замрут? Не умрут сами по себе? — спросил Гэнси.
Кайла перевернулась вниз головой, её колени и ступни были прижаты друг к другу. В этой позе она казалась коварным пауком.
— Когда ты умираешь, твой компьютер не умирает вместе с тобой. Они на самом деле не жили в том смысле, в котором ты воспринимаешь жизнь. Нет души, которая бы их оживила. Отними грезившего и… они, как компьютер, ждущий, когда нажмется «ввод».