— Как себя чувствует королева?
Орест едва не вздрогнул от неожиданного вопроса. Питон оказался совсем не таким, каким он его представлял — смуглый, стройный, и очень молодой, возможно, даже моложе его самого — но куда самоуверенней и жёстче, чем младший принц королевства.
— П-плохо, — наконец нашёлся Орест. — Похоже, лесная хворь добралась и до дворца.
— Но за ней присматривают?
— Леди Марион с ней, — совсем растерялся принц. — И лучшие наши лекаря… но королева Таира очень слаба… я не видел её лично, леди Марион никого не пускает…
Феодор кивнул, обрывая бессвязный поток слов, потёр лоб пальцами, пытаясь прогнать вязкую усталость. Ему не удалось проникнуть во дворец ни в предыдущую ночь, ни в эту. Питон чувствовал непонятную слабость и головную боль, которая не давала ему сил даже на то, чтобы покинуть особняк — и тем томительнее оказалось пребывание в полнейшем неведении касательно здоровья возлюбленной. Его Таира там совсем одна… без его поддержки, без его рук… Пожалуй, только он — и, быть может, леди Марион — знал, как одинока, слаба и беззащитна валлийская королева. Как остро нуждалась она в тепле и любви, которые он не мог ей дать сейчас, именно тогда, когда она больше всего хотела бы видеть его рядом с собой.
— Так с чем вы пожаловали, ваше высочество? — устало спросил Фео, желая окончить аудиенцию как можно скорее.
Орест встрепенулся.
— Речь пойдёт о его светлости герцоге Ликонте, — заговорил принц.
Феодор выслушал сбивчивую просьбу молча, разглядывая собственные переплетённые пальцы, и поднял глаза лишь тогда, когда принц окончательно выдохся.
— Его светлость хочет много и задаром, — хмыкнул Бенедикт, нетерпеливо поигрывая курительной трубкой: курить в своём присутствии Фео не разрешал. — Но, с другой стороны, это даст нам такой компромат на него самого…
— Ага, — лениво поддакнула Флорика, не отрывая глаз от просителя. — Иметь в должниках такого, как энтот герцог, всё одно что прятать в рукаве колоду козырей.
— Генерал Ликонт — человек чести, — горячо добавил Орест. — Будьте уверены, он всегда платит по счетам.
Феодор помолчал. Несмотря на явное влияние, которое на него оказывал Бенедикт — за которое, кстати, галагатский вор был ему очень благодарен, ведь именно всезнающий сутенёр раскрывал Фео все тонкости теневой власти — окончательные решения Большой Питон принимал самостоятельно. Остальные члены совета самоустранились от возникших в связи с эпидемией проблем — Карен царствовал на своей территории, продавая волшебный дурманный порошок вместо лекарств, Вилора, по слухам, свалилась с горячкой, и шансы у королевы воров уменьшались с каждым днём, а Ренольд с Топором полностью поддерживали своего молодого ставленника, принимая любое его решение.