Устин уже видел и сам — на письме красовался герцогский герб, стояла подпись Нестора — но отсутствовал адрес, что говорило лишь об одном: гонец должен был доставить послание лично в руки. Несмотря на неприятность, приключившуюся с молодым генералом, Устин не спешил списывать Нестора со счетов. Более того, неподкупная честность просто не позволяла Устину поступить как-либо иначе. Письмо нужно было вернуть отправителю, и не его ума дело, что вестник Ликонта делает на южной дороге — дороге, ведущей к границе Валлии и Аверона.
Граф неуютно поёрзал на сидении, затем решительно выхватил из сумки чернила и перо, наспех нацарапав записку на пергаменте.
— Отдадите это письмо герцогине Наале, — сказал граф, передавая письмо с запиской кучеру, — мы проезжали их поместье, как только выехали из Галагата. Затем догоняйте нас. Бекс справится сам?
— Бекс — какой-никакой, а кучер, ваш-сияльство, — пожал плечами тот. — Сделаем!
Отстегнув одну из лошадей упряжки, старший кучер наспех накинул седло и умчался по дороге обратно в Галагат…
Марион уже запрыгнула на коня, когда вспомнила о наспех сунутом Юртой письме. Пока Януш забирался в седло, баронесса выхватила пергамент из-за пояса, пытаясь разглядеть текст в тусклом свете фонаря. На конюшнях было тихо, но им придётся поспешить, чтобы не разбудить ненароком конюхов — и чтобы Синяя баронесса успела вернуться к тому моменту, когда её, личную камеристку и телохранительницу королевы, начнут разыскивать во дворце.
— О Единый, — выдохнула Марион, чувствуя, как слабеют руки, а по спине пробежал предательский холодок. Тело — в который раз за безумную ночь — налилось свинцом и тотчас расслабилось, теряя остатки сил. — Януш!
— Что случилось? — лекарь, взобравшийся на своего скакуна, внимательно вгляделся в побледневшее лицо воительницы.
Марион сунула письмо обратно за пояс и посмотрела на него — расширившимися, потемневшими глазами. В лице воительницы проявилось нечто незнакомое ему — точно высеченное из мрамора лицо дало трещину, выпуская наружу тревогу, волнение — всё то женственное и слабое, что так тщательно скрывала от посторонних глаз Синяя баронесса.
— Письмо от сэра Эйра. Плош и Кешна подхватили лесную хворь… — Марион стиснула поводья, отвела и вновь вскинула на него отчаянный взгляд. — Януш! Мой Михо…
Лекарь понял даже раньше, чем имя сына вырвалось из её уст. Если зараза вошла в дом баронессы, то нет таких стен, которые бы помешали лесной хвори добраться до Михаэля.
— Едем, — решительно сказал Януш. — Баронета нужно вывести за город, пока не поздно. Чем дальше от людей и тесных улиц, тем лучше.