— Но… стража не выпускает никого из Галагата…
— Никого живого, — уточнил лекарь, дёргая поводья. — Они не станут возражать, если мы решим похоронить несколько заражённых трупов на старом кладбище. А как только мы доберёмся до леса, я проведу вас к домику лесника, заброшенному, но вполне пригодному для житья. Я сам провёл там несколько дней, пока лежал с лихорадкой. В доме есть припасы, печь, даже лекарства — засушенные коренья и настойки. Вода есть тоже — в ручье под пригорком, недалеко от дома, но её нужно кипятить. На первое время это лучшее, что можно найти в окрестностях Галагата — лучше, чем загородные дворянские имения, куда хворь может добраться через слуг или животных. Сэр Эйр с Михаэлем могут пожить там какое-то время, прежде чем вы не найдёте им что-то ещё. А я позабочусь о ваших слугах — Плоша и Кешну можно пристроить в лечебницу при храме Единого. Там за ними присмотрят. Что?
Марион поймала его за руку, придерживая лекаря, улыбнулась — непривычно мягко, заглядывая ему в глаза — и притянула к себе, коснувшись его щеки губами. Януш замер, впитывая в себя прикосновение теплых губ, вдохнул её запах, с сожалением ощущая, как баронесса медленно отстраняется, отпуская его руку.
— Что бы я делала без тебя, Януш, — тихо проговорила она.
— Не переживайте, — хрипло и невпопад ответил лекарь, — с Михо всё будет хорошо.
Взгляд, которым наградила его воительница, едва не подкосил его окончательно. Счастлив тот мужчина, на которого так смотрит любимая женщина! И Януш готов был отдать многое, очень многое, чтобы Марион смотрела на него так чаще — и только на него…
Он всё-таки сдался, погрузившись в короткий сон — стоя, как лошадь; уперевшись всем телом в железную решётку и низко опустив голову, так, чтобы упавшие на лицо пряди скрыли от глаз соглядатаев его опущенные веки. Он проспал, должно быть, несколько минут — когда он вскинулся, теряя отстатки сумбурного сна, их узкий коридорчик всё так же освещался светом, выбивавшимся из крохотных окошек трёх смежных камер.
Нестор выдохнул, тряхнул головой, вздрогнул и опустился на деревянных ногах на каменный пол — теперь он мог позволить себе присесть, не опасаясь, что провалится в глубокий и смертносный сон.
Чтобы отвлечься от сырых стен и протяжного заразного кашля из соседних камер, Нестор стал вспоминать эпизоды ускользавшего сна, с трудом выстраивая в голове цепочку событий. Снилось что-то странное, ощущения остались самыми неприятными. Вначале он видел Марион, и это оказалось единственным светлым пятном в его сне. Воительница была в полном облачении, с мечом наголо, с рассыпавшимися по плечам длинными волнистыми прядями — такая, какую он её запомнил во время их поединка в Ренне. Марион манила кого-то рукой — и появившийся из ниоткуда Януш, шагнув за ней следом, тотчас провалился, угодив в чьи-то жадные руки. Они дёрнули его к себе, попытавшись утянуть на дно — но Нестор схватил его за руку, не позволяя упасть — и тотчас проснулся, так и не узнав, получилось ли ему помочь Янушу или нет.