Генерал едва не подскочил, откланявшись монарху и спешно покидая покои. Харитон грустно усмехнулся, глядя на уже пустующее соседнее кресло. Какая ирония, что ему достался наследник, подобный Андоиму. Малыш Орест, его любимое дитя, при всех своих бесспорных достоинствах также станет плохим монархом, даже если его денно и нощно будет опекать верный Ликонт: слишком мягким рос младший сын, слишком совестливым.
Харитон боялся думать о грядущем дне. Что станет с Валлией, когда Андоим взойдёт на престол? Что будет с Нестором? Крон-принц прекрасно понимал исходившую от него угрозу — угрозу своему престолу… Но и герцог это понимал тоже.
О Единый, только бы не очередная война. Любая война отвратительна, но хуже всех та, которая рвёт королевство на части, когда брат поднимает руку на брата, и сын на отца…
Король Харитон прикрыл глаза, пытаясь погрузиться в сон.
Сон не приходил.
Таира сидела в своих покоях прямо на полу, прислонившись спиной к закрытым дверям. Взгляд её был направлен в окно, но принцесса не видела ни голубого неба, ни кладки соседней стены, частично закрывавшей обзор. Лекарь герцога ушёл около часа назад, и с его уходом Таира осталась совершенно одна. Она не желала видеть ни Гелену, ни даже Марион. Синяя баронесса, должно быть, всё понимала, но принцесса не нуждалась в словах, и Марион молчала.
Таира встретилась с герцогом на прогулке. Ликонт отметил болезненную бледность, разлившуюся по лицу принцессы, и предложил вызвать своего лекаря — она согласилась. Королевский доктор был ей незнаком, и обратиться за его услугами означало поставить в известность о своем недомогании весь двор, а герцогу она странным образом доверяла.
Януш, его личный лекарь, и впрямь оказался замечательным человеком. Первым делом он унял боль, изводившую принцессу уже целые сутки, затем очень мягко попросил разрешения осмотреть её — с такой неподдельной заботой и участием, что она едва не разрыдалась прямо перед ним. Она уже не знала, кому верить. Ведь и её супруг казался очень милым до свадьбы… до той ужасной, полной боли и ужаса брачной ночи…
Януш наложил швы и лечебную мазь, оставил ей травяную настойку и рассказал, как ухаживать за поврежденной нежной кожей. Затем взял её за руки и усадил перед собой. Таира готовилась услышать слова сочувствия или понимания, слова утешения или сострадания — но вместо этого по опочивальне разнеслись тихие слова молитвы…
Такими неожиданными они оказались, такими забытыми, что Таира не выдержала и разрыдалась, со всхипами, эхом повторяя отдельные звуки вслед за ним. Когда лекарь закончил, она отняла руки, не пытаясь закрыть от него мокрое лицо, но Януш сам протянул ей платок, помогая вытереть слёзы.