Среди работающих ходил мальчик с ведром воды и черпаком. Когда он приближался, люди прерывали работу, чтобы распрямиться, передохнуть, перекинуться словом. Присутствие посторонних их, по-видимому, не смущало. Да и с чего бы? Нофрет, как и они, была рабыней. Да и Иоханан, несмотря на всю его гордость. А царя здесь быть не могло, и, следовательно, не было.
Он тоже пил предложенную воду, но не поднимая глаз и прерывая работу лишь настолько, чтобы отхлебнуть глоток. Потом снова черпал горстями ячмень из корзины, стоявшей рядом, сыпал на каменный жернов и молол так же сосредоточенно, как и прежде.
Когда солнце коснулось зенита, царь закончил молоть последний ячмень и пересыпал муку в приготовленную чашу. Он выполнил свою дневную норму за полдня — подвиг, достойный царя, — медленно поднялся, расправляя руки и ноги, и повернулся лицом к солнцу, улыбаясь, как человек, который хорошо поработал и знает об этом. Затем не спеша, все еще улыбаясь, отправился прочь от пекарен.
Нофрет пошла за ним, Иоханан двинулся следом. Царь шел быстро, но не торопясь, легким уверенным шагом, как никогда не ходил во дворце. Там он семенил в узкой одежде, тяжелых царских украшениях, с трудом удерживая равновесие под величественными двумя коронами. Сейчас, с непокрытой головой, в простом платье, он двигался как человек, который знает свой путь и рад этому.
Нофрет пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать. К ее удивлению, даже смущению, царь взглянул на нее и произнес:
— Благословение Атона на тебя, служанка моей дочери.
Помимо воли она ответила:
— И на тебя, мой господин Египта.
— Ну, — возразил царь, и девушка с изумлением обнаружила, что он ни разу не запнулся, — здесь я не господин. Здесь я всего лишь слуга среди слуг, с той только разницей, что они служат царю, а я — Богу, который превыше царя.
— Ты совсем сошел с ума, — заметила Нофрет.
— Несомненно, — согласился царь. — И знаешь, по-моему, я проклят, как все и говорят. Ложный Амон проклял меня и всю мою кровь и убил всех, до кого смог дотянуться. Но как же он сумел это сделать, будучи ложным? Атон, настоящий, ничего не говорит. Он только велит мне приходить сюда и служить ему так, как ты видела, как поступает слуга, когда приказывает хозяин.
— Значит, твой Бог безумен, — сказала Нофрет, — если заставляет царя работать, словно раба.
— Бог имеет на это право, если он недоволен царем. Ты же видишь, я потерпел неудачу. Оставил Фивы Амону. Покорился воле продажных людей, которые называют себя жрецами. Но они ложные, и бог их ненастоящий.
— Стало быть, ты наказываешь себя тем, что стал рабом у рабов. — Нофрет неодобрительно покачала головой. — Неудивительно, что никто не чтит твоего Бога, кроме тебя. Кто же станет служить Богу, превращающему царя в раба?