Но вскоре они забыли о своих физических ощущениях под влиянием нравственного сознания, что теперь между ними и остальным миром легла целая пропасть, что они все оторваны от своей прежней жизни и что теперь для них начинается новая, полная ужасов и мучений, безотрадная и безнадежная жизнь.
Всего какой-нибудь час тому назад они беспечно любовались природой. Сади болтала об английском и парижском покрое платьев, а теперь мысль о самоубийстве зарождалась в ее юной головке, как лучезарная звезда спасения. А там, в уютном салоне их парохода, ожидавшего их у скалистого берега, их ждал накрытый белоснежной скатертью стол, уставленный фарфором и хрусталем, ждали новейшие журналы и романы на зеленом столе маленькой судовой библиотеки, ждали миссис Шлезингер в ее желтой соломенной шляпке и хорошенькая миссис Бельмонт в длинном покойном кресле. «Короско» почти можно было видеть отсюда, но каждый длинный перевалистый шаг верблюда уносил их все дальше и дальше от берега, вглубь бесплодной пустыни.
Судя по однородному одеянию, по красным тюрбанам и желтым сандалиям Кочрейн сразу определил, что эти люди не бродячие разбойники, пираты пустыни, а отряд из регулярной армии калифа. Али Вад Ибрагим вел караван, который конвоировали по сторонам на всем его протяжении выстроившиеся в линию всадники из негров. С полмили впереди были высланы разведчики, а замыкающим ехал маленький коренастый араб, подручный или помощник предводителя. В середине каравана находилась маленькая группа пленников, которых никто не старался разъединить. Мистер Стефенс вскоре сумел заставить своего верблюда поравняться с теми двумя животными, на которых находились мисс Адамс-старшая и мисс Сади Адамс.
– Не падайте духом, мисс Адамс, – увещевал он ее, – это, конечно, ужасное происшествие, но не подлежит сомнению, что будут приняты необходимые меры для разыскания нас. И я убежден, что мы не подвергнемся ничему иному, кроме кратковременного неудобства. Если бы не этот негодяй Мансур, – все это нисколько не коснулось бы вас!
Но мисс Адамс почти не слушала его утешений: за этот один час времени в ней произошла такая разительная перемена, что она была положительно неузнаваема. Она сразу превратилась в старую сморщенную женщину. Щеки и глаза ввалились, глубокие морщины избороздили лоб и лицо, ее испуганный тревожный взгляд поминутно останавливался на Сади. Но эти минуты опасности вызывали в сердцах даже апатичных людей мысль и заботу не о себе, а о других. Мисс Адамс думала только о Сади, Сади о своей тетке, мужчины думали о женщинах, Бельмонт думал о жене и еще о чем-то. Он до тех пор колотил пяткой по плечу своего верблюда, пока тот не поравнялся с верблюдом мисс Адамс.