— Я стоял на стене и смотрел, как на черном хизе мчится некто. Сперва я решил, что это очередное отродье тьмы Фукхата, но потом этот некто взлетел вместе с хизом над ревущим пламенем. Когда же дух пустыни упал на землю, некто оттолкнулся от воздуха, будто от растянутой парусины. Его сверкающие, как небесные молнии, клинки вонзились в тело повелителя небес. И когда они взмыли с драконом в небеса, я понял, как наши тенесы — так у них называются барды — будут называть спасителя Нала-Су. Этого безумного воина, не знающего страха перед повелителем, быстрого, словно ветер, с оружием, отлитым из небесного серебра, тенесы назовут Безумным Серебряным Ветром. И сотни лет песни о Ветре будут петь под сводами дворцов и шатров, а Нала-Су никогда не забудет сего подвига.
Народ снова застучал кубками, хлопать здесь было не принято. Я уже даже не старался прятаться, просто отрешился от происходящего и смотрел на то, как искры вылетают из костра и парят, подобно светлячкам.
— А сейчас давайте праздновать!
Сотни глоток громогласно что-то выкрикнули, и музыканты снова начали играть. Многие люди встали и, подойдя максимально близко к огню, принялись танцевать. Кто-то плясал в парах, другие, в основном девушки, кружились одни, выписывая какие-то фигуры своими длинными платками. Некоторые кружились в хороводе вокруг жаркого пламени. Неудивительно, что поднялась и Мия. Она держала в руках сиреневый платок и так же кружилась в отсветах пламени. Иногда она пригибалась к земле и скрещивала руки так, чтобы ткань казалась вспорхнувшей бабочкой, иногда будто замирала, поводя платком, и тогда он превращался в воздушного змея, свободно рассекающего небесное пространство. Вскоре запела местная вокалистка, и ее глубокий мелодичный голос стал ритмично подгонять танцующих. Народ подпевал, создавая целый хор из голосов, и многие в такт хлопали ладонями по коленям. Сам того не замечая, я присоединился к ним. Вдруг рядом с взрослыми появились маленькие дети, которые смеялись и скорее кривлялись под музыку, нежели танцевали. У всех это вызывало добрый, веселый смех, в том числе и у меня. Отвлекшись, я не сразу заметил, что рядом со мной оказалась прекрасная дочь визиря. Она накинула мне на шею платок и потянула на себя.
— Идем танцевать, — улыбалась она.
— Я не умею, — как обычно, попытался отвертеться я.
— А я научу, — как обычно, ответила она.
Поддавшись легкому настроению чудом выжившего смертника и вину, бившему в голову, я поднялся на ноги. Мы подошли к костру, и Мия протянула мне один конец платка. Я взялся за него, и девушка тут же стала ходить кругами, плавно перетекая из одного положения в другое, будто вода. Я поворачивался вслед за ее движениями и никак не мог оторвать взгляд от прекрасных зеленых очей и манящих губ. А дочь визиря с грацией, сравнимой лишь с кошачьей, по спирали придвигалась все ближе и ближе. Вдруг она резко дернулась и крутанулась юлой.