— Мальчишка… — громким шепотом проговорил патрон. — Гаденыш… А если я вспомню про твои фокусы? Про щебень и про цемент? Про то, как ты выдавал пиломатериал за дрова? Я даже знаю про тот мешок сахара, который ты вывез, запихав его в капот погрузчика… Понял?! Тебя, дурака, укатают не меньше чем на пять лет, если ты будешь рыпаться!
Патрон швырнул меня на место. Я приземлился на жалобно взвизгнувший стул и треснулся затылком о стенку. Признаться, такой хватки от Сошникова я не ожидал. Мне ужасно хотелось — прямо руки чесались — вдарить ему что есть силы по роже, но козе понятно, что это было бы глупейшим поступком. Поэтому я только выругался в адрес своего начальника.
— Напишешь заявление по собственному, — с видом безразличного спокойствия произнес патрон. — И чтоб больше я тебя здесь не видел. Не нравится — жалуйся хоть в ООН. Но предупреждаю, что ты у меня вот где, — Сошников сжал свой кулак.
Сами понимаете, я больше не мог ни минуты находиться в кабинете. На душе было до того погано, что хотелось повеситься. Ай да Сошников! Ай да патрон! Действительно, обошелся со мной, как с сопляком — снял штаны и выдрал… Но ничего, Василий Фомич, ничего. Я вам и это как-нибудь припомню, и «гаденыша» — это уж точно.
В этот же день я уладил все формальности, а через сутки мне уже нужно было заступать на смену — меня все— таки оставили поработать до конца навигации в должности мастера. Попал я не к кому-нибудь, а к Ивану Павлюченко, который был страшно рад, что будет работать вместе со старым приятелем. Мне, однако, радоваться не очень хотелось — не было, как говорится, повода. Да и по порту поползли слухи один другого вздорнее. Правда была только в одном — в том, что инженер Маскаев решил уволиться по собственному. Но по чьему, конкретно, собственному, — об этом не знал даже я. На этот счет меня мог бы, наверное, просветить Сошников или тот, кто стоял над ним во всех этих авантюрах. Я не исключал того, что решение о моем изгнании возникло у Сошникова из-за того, что на него просто кто-то надавил.
Да и черт с ним тогда, с портом! Если дело принимает такой поворот, то я могу загреметь под статью. Действительно лучше забыть о коммерческом отделе да и вообще о речном флоте. Самое главное — не лезть больше в дело о подмененном контейнере. А ведь если Гену Брашпиля и вправду утопили, то мне сам Бог велел не дергаться… Хотя не может быть, что все это дерьмо кипит из-за каких-то пустых ящиков!.. Но, как бы там ни было, с меня хватит. Я все-таки не Дон Кихот и не три мушкетера.
Дома телефона у нас не было, я спустился вниз и из будки начал обзванивать приятелей на предмет водкопития — мне здорово хотелось сегодня надраться.