Ракитин обернулся к нему и что-то сказал по-английски.
— Очень остроумно, — сердито бросил Равенков.
Олег тихонько засвистел…
Наконец появилась Анна Борисовна.
Разом задвигались стулья, и оказалось, что все сидят у длинного блестящего стола. Лишь Валька остался в углу. Сидел нахохлившись и разглядывал стены с плакатами. Плакаты были знакомые и неинтересные.
— Мало народу, — сказала председатель совета дружины, высокая восьмиклассница с узким строгим лицом. — Будем всё равно начинать?
— Что же делать, — откликнулась Анна Борисовна. — Начинайте. Вы на меня не смотрите, я у вас гостья.
Председательница стояла за столом и вертела в тонких пальцах авторучку.
— Значит, так… У нас два вопроса. Первый — это подготовка к Новому году, а второй — поведение… то есть разбор поведения… пятиклассника Бегунова… Он пришёл?
— Пришёл, — сказал Равенков.
Все заоглядывались на Вальку, а маленький четвероклассник посмотрел на него с удивлением, почти с испугом.
Валька уставился в пол и сжал зубы.
— Ну хорошо… — Председательница вопросительно глянула на Анну Борисовну. — Ты, Бегунов, пока побудь в коридоре, у нас сначала первый вопрос.
Анна Борисовна досадливо поморщилась.
— Подожди, Короткова, — вполголоса заговорила она. — Какой первый вопрос, когда от половины классов нет представителей. Потом об этом.
— Ну, тогда сразу второй… Значит, так. В общем, дело в том, что этот Бегунов… В общем, пусть он сам расскажет. Выйди к столу.
Валька медленно встал.
— Что рассказывать?
— Ты сначала выйди сюда.
Валька подошёл ближе.
— Что рассказывать? — повторил он и почувствовал злость. Он сам не ожидал, что будет злиться, и вот разозлился.
— Совет дружины хочет знать, что ты натворил, — твердо сказала председательница, и её красивое лицо стало ещё строже.
— Я думал, вы всё знаете, раз позвали, — ответил Валька, глядя поверх голов.
— Мы знаем, — вмешался Равенков. — Но мы хотим услышать, как ты сам объяснишь это дело.
— Как оцениваешь свой поступок, — подсказала Анна Борисовна и взглянула на Вальку почти доброжелательно.
Вот и всё. Теперь осталось сказать, что он был не прав, погорячился и очень об этом жалеет. И просит простить. И больше не будет. На это уйдёт минута. Ещё минуты три его поругают для порядка и отпустят домой. И сегодня он ещё успеет начертить часы для крепости.
Для той крепости, которую штурмует сейчас маленький капитан Андрюшка. Андрюшка, который нарисован в Валькином альбоме — на берегу, перед возникшим из тумана летучим парусником…
— Никакого поступка не было, — сказал Валька.
Довольно долго все молчали.