Валькины друзья и паруса (Крапивин) - страница 57
И сказал обычные слова:
— Не хнычь. Сам просил вчера.
Тот доверчиво облапил Валькину шею и сонно прошептал ему в ухо:
— Мы не опоздали? Я проснусь сейчас…
Тогда, засмеявшись от неожиданной нежности к маленькому товарищу. Валька прошептал:
— Просыпайся. Будет хорошее солнце…
А кругом было тихо, только малыш, просыпаясь, громко дышал у Валькиной щеки…
Если отдать галстук, значит, сделать, будто ничего этого не было? И не будет?
— Не отдам, — сказал Валька так отчётливо, что пыльный барабан в углу откликнулся тихим гуденьем.
У Равенкова шевельнулся уголок рта. Это была его, равенковская, усмешка. Конечно, это звучало смешно: «Не отдам». Как он сможет, как он посмеет, этот чуть не плачущий пятиклассник!
Равенков протянул руку. Но ещё быстрее метнулась к галстуку Валькина рука и стиснула его в кулаке. У самого узла.
Кулак сжался так отчаянно, что казалось, кожа лопнет на костяшках.
Наступило молчание, тяжёлое и тоскливое.
Равенков слегка пожал плечом.
— Извините, Анна Борисовна. Видимо, придётся применить некоторое усилие.
— Не нужно никаких усилий, — сказала она. — Здесь не спортзал. Что ещё за новости?
Она встала рядом с Равенковым. Он слегка шагнул в сторону, словно уступая своё место и свою роль.
— Бегунов, сейчас же сними галстук, — произнесла она привычно требовательным голосом. Так же она говорила во время урока: «Лисовских, немедленно дай мне дневник… Сергеев, выйди из класса». — Я тебе говорю, Бегунов…
Валька тяжело поднял глаза. Ей навстречу. Она смотрела на него с досадливым нетерпением, но старалась скрыть это нетерпение и казаться спокойной и уверенной.
И вдруг Валька понял, что Анна Борисовна устала. И что ей, наверно, очень хочется скорее уйти домой и, может быть, по дороге ещё надо зайти в булочную, которую скоро закроют, а потом придётся готовить ужин, возиться с посудой и думать о завтрашних уроках… И он. Валька Бегунов, только маленькая частичка многих забот. И, возможно, она вовсе не была уверена, что его следует исключить из пионеров, но, раз уж к этому дело пошло, надо доводить до конца. Надо, потому что нельзя поддаваться слабости и усталости, когда на тебя смотрят ученики.
И на секунду Валька ощутил даже что-то вроде смутной жалости к ней, уставшей и раздражённой. Но чувство это почти мгновенно забылось.
Она хотела от Вальки слишком многого: чтобы он отдал галстук. Она всё ещё не понимала, что он не отдаст, и ждала.
Валька смотрел ей в глаза. Это очень тяжело — смотреть так в глаза человеку, который сильнее тебя. Смотреть и молчать. И мягкий шелковистый узел галстука сжимать в окаменевшем кулаке.