Понимая, что мы попались, я прижался к филенке в темноте шкафа, стараясь по мере способностей дышать тише мыши. Такэути тоже как будто забыл о дыхании. Но нам повезло.
Главарь вытащил из-под куртки пистолет (кажется, наш родной «макаров») и, наставив его на Кидзуми, что-то сказал. Тот только хрипло засмеялся.
Суть последовавшего за этим разговора мне передал Такэути, когда мы получили возможность изъясняться вслух.
— Говори, что было в конверте, — сказал главарь, наставив пушку на Кэнро.
Тот засмеялся и ничего не сказал. Главарь убрал пистолет и пообещал:
— Мы тебя утопим, если ты не станешь отвечать на наши вопросы. В ванне. Слышишь, вода набирается?.. И все будут думать, что это обычное самоубийство.
— Топите, — спокойно сказал Кэнро.
Один из «гостей» потряс папкой с досье на «Токиду»:
— Кому предназначался этот донос?
Кэнро молчал. Тогда слово взял главарь:
— Послушай. Я очень ценю твою выдержку, но подумай о том, что если ты будешь молчать, мы убьем не только тебя, но и… Такие имена, как Рэйко и Санъэмон Итиноками, тебе известны?.. Ну, не дергайся, мы знаем о твоей дочери и твоем сыне, который, несомненно, собирается занять твое место в тайной службе… После того, как ты сдохнешь…
— Тикусё, — с нечеловеческой злобой произнес Кидзуми. (Нечто вроде русского «сволочь», только гораздо грубее, — пояснил Сэйго.)
— Ты можешь догадаться, что смерть их не будет простой. И что они, прежде, чем умрут, узнают о том, как сильно подвел их отец. Если расскажешь, твоих детей никто не тронет. Ты знаешь, что люди из кланов держат свое слово. И при этом куда крепче, чем подобные тебе, кто тоскует по навсегда ушедшим временам сёгуната>[4]… Ну, я жду, знаменосец-хатамото>[5]…
— Тикусё, — повторил Кидзуми. — Спрашивай.
— Имя?
— Сэттай Овари.
— Настоящее имя, забери тебя каппа>[6]!
— Кидзуми Кэнро.
— Боюсь, что наш разговор не состоится. В ванну его! А я сегодня же позвоню в Токио…
— У меня было семнадцать имен. Какое из них настоящее, я не знаю. Просто в определенный момент мне сообщают, как я должен зваться.
— Тебе сообщает об этом лично твой даймё? Или кто-то из его окружения?.. Впрочем, это неважно. Я догадываюсь, что ты ужасно гордишься своим якобы высоким происхождением сёгунского царедворца. Годзилла! Такие, как ты, должны были вымереть больше ста лет назад!
— Я попрошу не оскорблять! — неожиданным басом сказал Кидзуми.
— Хорошо. Кто еще внедрен в наши предприятия?
— Мне известна только фирма «Токида».
— Говори.
— Кроме меня, никто.
— Слово самурая?
— Да.
— Кто такой Такэути Сэйго? (Мой компаньон вздрогнул.)