Мы двинулись напролом через колючую чащу. Остров был покрыт не очень высокой, но густой растительностью, кишащей насекомыми и, когда мы вышли на берег, откуда виднелся поселок, все оказались здорово искусанными и исцарапанными, а за нами тянулся целый рой разнокалиберных кровососов.
— Надо было идти вокруг, — проворчала Ира, с брезгливым выражением отмахиваясь от настырного слепня. Взвизгнула Лена, хлестко ударив себя по ляжке. Таня остервенело чесала локти.
Никто больше ничего не сказал. Мы выгрузились на новом месте. Берег здесь был куда менее уютным, чем тот, да и вообще — день уже не казался таким ярким и солнечным. Впрочем, дело шло к вечеру… Одно радовало — на острове, отрезанном от леса широкой полосой воды, не должно оказаться комаров, а хуже этого ничего не могло быть с наступлением сумерек.
— Трос забыли, — сказал я. — Пойду заберу. — Но о своем ножике я решил промолчать — обстоятельства и без того складывались удачно.
— Шел бы ты вокруг, — вслед мне крикнула Таня. — Сожрут же тебя…
Пусть жрут…
Я почти бегом выскочил на место, где недавно стояла наша лодка и присел на корточки.
В том месте, где мокрый песок заплеска переходил в относительно сухой грунт, я обнаружил след. След босой ноги. И он по-прежнему находился здесь.
Отпечатки на постоянно влажном заплеске сохраняются лишь считанные минуты. О том, кто именно проходил здесь около получаса назад, шлепая по самой границе воды и земли, теперь вряд ли мог сказать даже лучший следопыт из племени команчей. Но кто-то все же здесь был, и оставил след.
Злой дух, севший на мель на морском ветру…
Я попробовал приложить свою ногу к этому следу. К сожалению, отпечатки пальцев уже размылись, и мне трудно оказалось определить размер ноги побывавшего здесь человека; мужчина то был, или женщина — теперь одному богу известно.
Зато хорошо понял я одно: кто бы здесь ни был, он упирался ногой в берег, стоя лицом к воде, так как его пятка вдавилась в грунт весьма глубоко.
Потому что этот человек изо всех сил отталкивал от берега лодку.
Молча и деловито мы начали готовить большой костер. Среди нас уныние. Может быть, робинзонада поблизости от цивилизации и романтичное занятие, но день уже шел к завершению, до автобуса в город оставалось всего три часа, а завтра — понедельник, день тяжелый. Игоря, как генерального, наверняка мучили именно эти мысли: в офисе завтра окажутся только Такэути и секретарша Юля (вечером — по совместительству уборщица), в цехе — работяги и мастер Гоша, чью страсть к выпивке в рабочее время удавалось сдерживать лишь нашему технологу Сашке… Ладно, один день фирма еще сможет проработать по инерции, но послезавтра уже начнется тихий бедлам… Иру, надо полагать, перспектива жизни на этом острове лично беспокоит меньше — она не работает, детей у Сорокиных нет… Ленка — свободная художница. Всем остальным несладко… Но мне в плане работы по фиг — все равно в понедельник я собирался огорошить Игоря своим уходом.