Причину ее неожиданного (для других) довольствия через три дня после смерти любимого я уже знала: она верила в то, что оживила его. Но сорок дней еще не прошло, откуда она могла знать, что он ее не помнит? Надо, повторюсь, поговорить с Машей, выяснить в подробностях, что подруга сказала ей перед смертью, и, как это ни прискорбно, говорить придется и с Валерием. Вдруг Диана выследила его и опытным путем установила, что он далек от того, чтобы к ней вернуться?
Мы направились по домам. Кирилл рвался проводить меня до самого дома, но мне не хотелось, чтобы Мертвицин наблюдал моего провожатого из окна, потому я категорически отказалась, сославшись на то, что от поворота мне идти всего ничего, а ему нужно поспешить к прабабкам, а то они уже, наверняка, волнуются, почему его так долго нет. После недолгих уговоров парень сдался, и от поворота я шла одна.
Валерий обнаружился в зале сидящим на диване и равнодушно пялящимся куда-то в угол комнаты.
– Тебя не было весь день, – констатировал он. Не обвинительно, не печально, а просто утверждающе.
Выключенный телевизор, отсутствующий взгляд и ровный тон заставили мои внутренности вибрировать в страхе перед ближайшим будущим. Вот он уже не помнит, как горячо мы расстались, и ему в сущности все равно, здесь я или нет. В то же время если бы это было так, заметил бы он, что меня не было целый день? Вряд ли. Выходит, его нарочитая холодность – мастерски завуалированные гнев и обида.
Мне было не за что оправдываться, потому я тихо сообщила:
– Валера, Диана умерла.
Он не поднялся, однако взгляд переместил на меня, и я увидела, что брови его приподняты.
– Что?
Не дожидаясь приглашения, я плюхнулась рядом с ним. Фиг знает почему, но меня тянуло к этому субъекту со страшной силой, это длилось так давно, что я уже перестала бороться. Хорошо, что теперь я имела полное право это сделать, так как мы были парой. Невероятной, мистической, но парой.
– Она покончила с собой. Повесилась. Представляешь, я видела, как она висела на люстре в своей собственной комнате.
– Соболезную… – с намеком на сочувствие ответил Валера и встал, но вроде бы никуда уходить не собирался.
– В чем дело? Ты на что-то сердишься?
– Не знаю. А ты восемь часов смотрела, как она болтается?
– Боже… – Я тоже поднялась и обняла его. – Ты что, ревнуешь? Да, я была в гостях у Кирилла. Ты же знаешь, я хочу нас спасти!
– Ты не в беде, тебя спасать не нужно. А я не желаю быть обузой. Выходит, спасать вовсе никого не нужно.
С этими словами он вывернулся из моих рук и вышел из комнаты. Нет, они что, совсем больные, эти мужики? Или это я больная?