Джуин вышла с матерью на крыльцо.
— Не пей много, если собираешься сесть за руль, — попросила она, не особенно, впрочем, надеясь, что мать последует совету. — Если выпьешь лишнего, лучше останься у Кейт на ночь.
— Ох, ну спасибо тебе огромное. Так вот за кого ты меня принимаешь? За безвольную алкоголичку?
— Хочешь сказать, что никогда не напиваешься?
— Бывает, но очень, очень редко. По особым случаям или по праздникам.
— Ты напиваешься в стельку. Все время. До бесчувствия. Пожалуйста, мама, будь осторожнее.
— Я всегда очень осторожна. Пока! — И Элли, наклонившись вперед, чтобы не сверзиться с четырехдюймовых каблуков, направилась к своей спортивной «тойоте».
Джуин, оставшаяся с Маффи на крыльце, услышала, как взревел мотор, как стартовала машина, оставляя за собой запах горелой резины. А через несколько секунд с проезжей части донесся визг шин и раздраженные автомобильные сигналы.
Ну, что теперь? Она поднялась на второй этаж, чтобы помыть то немногое, что осталось у нее от волос.
— Если ты так уж хочешь знать, — сказала Элли, — то это Мартин Керран.
— О господи, — рассеяно ответила Кейт, которая хотела знать о последнем амурном приключении Элли лишь постольку, поскольку той хотелось рассказать об этом. В действительности, если бы у нее был выбор, она бы предпочла остаться в неведении. Эти откровения камнем ложились на ее совесть. Ей тут же вспомнилась Руфь Керран, жена Мартина. Кейт всегда испытывала симпатию к этой женщине, чей рецепт penne[7] с томатами и творогом, записанный на обратной стороне старого чека, она использовала уже не раз и с большим успехом. А вдруг они случайно встретятся? Как она будет смотреть Руфи в глаза? Кейт совершенно не хотелось быть причастной к этому обману.
— Руфь ведь тоже не ангел, доложу я тебе. — Элли прочитала выражение лица Кейт и тут же попыталась оправдаться.
«Может, и нет», — допустила Кейт. Но все же было что-то ангельское в широко посаженных незабудковых глазах Руфи, в ее удивительно спокойном (потому что она ни о чем не догадывается?) выражении лица — трудно было поверить в то, что она была грешна.
— И кроме того… — Элли плеснула в свой измазанный помадой стакан довольно щедрую порцию шампанского «Пайпер Хайдсик», которое она купила по дороге, чтобы отметить «новообретенную свободу Наоми». Шампанское, налитое столь небрежно, вспенилось, как пенка для бритья, и медленно истаяло в неудовлетворительную малость. — Нет, ты посмотри, как я себя обделила. — С большей аккуратностью она долила свой стакан. — Кроме того, блаженны неведающие.