Кейт сидела выпрямившись, в своем неэластичном платье, одинокая и великолепная, под картиной, изображающей вырвавшийся на волю ад. В руках она все вертела и вертела бокал шампанского, борясь с желанием проглотить все его содержимое одним махом, строго напоминая себе, что она за рулем. Она чувствовала себя жертвой изощренной шутки (вечеринка проводилась в другом месте). Или пациентом венерической больницы («Доктор примет вас через пару минут, миссис Гарви»). Она была взволнованна и растерянна, желала, чтобы поскорее пришли и другие гости, и в то же время мысль о том, кто эти другие гости, приводила ее в отчаяние. Она должна была догадаться, что если Элли говорит прийти в девять, то надо приходить в десять. Кейт следовало бы догадаться, что нужно опоздать — и что даже опоздав, она могла прийти слишком рано.
В раскрытую дверь заглянула Элли и одарила Кейт широчайшей улыбкой хозяйки дома, обнажив множество зубов:
— Ты в порядке?
— Да, спасибо.
— Ты даже не притронулась к вину.
— Я сдерживаю себя.
— Чудесная мысль! Надо будет мне тоже как-нибудь попробовать, но не сегодня. Сегодня я собираюсь напиться. А моим новогодним обязательством, может, будет отказ от всех своих дурных привычек. Новая жизнь с нового года. А ты что загадаешь? Поласковей относиться ко мне? И не говорить постоянно «Ну, Элли, в самом деле»? — Не дав Кейт времени ответить, Элли снова удалилась на кухню, и оттуда стало слышно, как она шпыняет бедного прыщавого Тревора за то, что тот обрызгал пивом стену. (Она только что сделала в доме ремонт — таков был лейтмотив ее претензий. Может, он не помнит, но еще недавно здесь все полыхало.)
Под окном раздались шаги, голоса прозвенели в холодном ночном воздухе, Кейт услышала, как двое или больше людей завернули в ворота и подошли к входной двери. И хотя она заранее узнала о приходе гостей, звонок в дверь дико напугал ее, и она пролила на себя и на пол шампанское.
— Входи, — закричала Элли в холле. — Заходи и поцелуй тетеньку, ты, великолепный кусок мужчины. Как тебе нравится мое платье? Шикарно, да? Я как будто облила себя кофе со сливками. Вы не первые. Правда ужасно приходить первым? Кейт уже здесь. Идите за мной.
Когда Алекс Гарви вошел в гостиную, он увидел, что его мать стоит на коленях и трет ковер подолом платья, сшитого из невероятно голубой, неумолимой к недостаткам ткани. Кейт поднялась на ноги и заложила руки за спину так трогательно, так по-детски, что у Алекса защемило сердце.
— Кейт, — сказал он, поперхнувшись, пересек комнату и ободряюще пожал ее локоть. — Как ты?