— Вот видишь, не сложно, правда?
Для Адама сказать это было не так уж и просто. Может, она была права на его счет и он — жуткий зануда.
— Дело в том, что я ко всему отношусь очень серьезно и в моей жизни редко есть место развлечениям.
Даниель подошла к нему.
— Ты и не должен меняться, это часть тебя, но время от времени ты можешь отвлекаться от работы… — Она пристально смотрела на Адама, что-то в нем привлекало ее.
— Значит ли это, что ты все еще мне помогаешь? Отвезешь меня на следующие выходные в горы, где я назначу свидание очередной девушке?
Она отрицательно покачала головой:
— Я согласилась помочь тебе лишь с одним свиданием.
— В долгу не останусь.
Слова Адама озадачили Даниель.
— Деньги мне не нужны, я не настолько меркантильна.
— А ведь раньше была, — спокойно произнес он с долей иронии.
Данни улыбнулась:
— Мне было десять лет, тогда отец не давал мне денег на карманные расходы, а у тебя и Рафа они всегда были. Вы платили мне за то, что не хотели делать сами.
— Теперь карманных денег у меня значительно больше. — Сам того не ожидая, Адам подмигнул Данни в ответ.
Он уже долгое время не испытывал такого, но, находясь с Даниель, он забывал о прошлом. Адам вздохнул, коснувшись переносицы.
Она тяжело вздохнула и ответила:
— Я обещаю помочь, если ты прекратишь так делать.
— Что?
— Ты дотрагиваешься до своего носа, и я чувствую себя виноватой, именно этого ты и добивался.
— Как, черт побери, это вообще связано?
Данни закатила глаза:
— Каждый раз, касаясь небольшой горбинки на носу, ты напоминаешь мне, как ее получил.
— Серьезно? И тебе становится стыдно? Но это была случайность, доля моей вины здесь тоже присутствует.
Ему было шестнадцать, а ей — всего одиннадцать. Они играли в бейсбол вместе с Рафом, но Адам даже не хотел принимать участия. Он отвлекся, и откуда ни возьмись появился мяч, Данни размахнулась битой и… Именно тогда впервые Адам увидел, как рыдала Данни. А плакала она потому, что причинила Адаму боль. В тот момент он даже разозлился на себя из-за того, что заставил Даниель плакать.
— Я знаю, но все равно чувствую свою вину.
— Значит, если я сделаю так… — он коснулся горбинки на носу, — и вежливо попрошу, ты отвезешь меня? Ну, пожалуйста, Данни.
— Не поступай так со мной, это нечестно.
Он вновь коснулся носа:
— Вообще-то шрам почти незаметен, я не вижу горбинку, когда смотрюсь в зеркало, и едва ее чувствую.
— Адам, ты манипулируешь мной, используя грязные приемы.
— Нет, я серьезно. Потрогай ее, там ничего нет. И мне кажется, ты все придумываешь. — Он подошел ближе, взял ее руки в свои и поднес к своему лицу, а какая же у нее нежная кожа…