– Выбирайте. Я увольняюсь с «Кэтти Джей». С этой самой минуты.
Дариан впал в ступор.
– Погодите…
– А-а! – воскликнула Джез. – Выслушайте меня! У вас освобождается должность штурмана. Я предлагаю вам свои услуги. Я – отличный штурман. Но, к великому сожалению, наполовину ман. – Она скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на Фрея. – Или вы наймете меня, и мы начнем все сначала, или я немедленно уйду. Но чтобы никаких больше ужимок, деликатности и тому подобного дерьма.
Он стоял на площадке, покрытой замершей слякотью, и задумчиво рассматривал Джез. Он будто оценивал свои карты, розданные для партии в рейк.
Все или ничего.
Но внезапно он поднял взгляд на небо.
– Зачем темнить? Без вас мы и двух дней не протянем.
– Да, – подтвердила она. – Я вижу в темноте. А иногда я просто знаю, куда лететь. Ведь я – частично ман.
Фрей кивнул.
– Ладно. Понял, не дурак.
– Итак, – спросила она, – что вы решили?
Он ухмыльнулся:
– Беру вас на борт.
– Требую увеличения своей доли в прибыли.
– Что? – искренне ужаснулся Дариан.
Джез застыла в свой позе, напряженно ожидая ответа.
– Согласен, – буркнул он. – Если улов вообще будет.
По лицу Джез против ее воли расплылась улыбка. Она почувствовала себя легче воздуха. И испытывала невероятное облегчение. Ведь ее история нарастала, как снежный ком. И ей стало лучше от простого разговора. Смешно, между прочим, что объяснил ей это самый молчаливый член экипажа.
Она протянула Фрею руку.
– Спасибо, капитан. И простите, что я все скрывала. Я больше не подведу вас.
Он хлопнул ладонью по ее ладони, а потом, к великому удивлению Джез, крепко обнял ее.
– Я тоже, – произнес он.
«Веселый калека» считался в Лоскутном Утесе замечательным баром, но такая оценка ничего не значила. Он представлял собой освещенное тусклыми электрическими лампами неопрятное помещение, где теснились медные столы и железные стулья. На сцене играл плохонький оркестр. Местные жители пили крепкие напитки и переговаривались вполголоса.
Пинн сидел за столом в углу и шарил по залу недобрым затуманенным взглядом. Он был пьян. Тяжело, застойно. В мясистых пальцах он держал портрет возлюбленной, который обычно висел на приборной доске «Скайланса». Рядом с ним был Малвери. Его круглые зеленые очки практически упали с носа. Глаза то и дело закрывались, голова наклонялась, но доктор быстро просыпался и на некоторое время приходил в сознание. Затем все повторялось. На столе перед ними выстроились пустые бутылки из-под грога.
– Не, ты тока посмотри на них, – проворчал Пинн.
– Че? – удивился Малвери.
– Их! – сказал Пинн, указывая выпяченным подбородком. – На кэпа и евойную шлюху.