– Ручку на себя! Харкинс! Слишком низко! На себя!
Внизу качался и вертелся каменный город. Он заполнял собой все поле зрения. Гул двигателей перешел в истерический визг.
В Харкинсе сработал инстинкт. «Файеркроу» падал. Пилот схватился за рукоять и резко повернул ее. Прежде чем выравнивать файтер, нужно его сориентировать. Иначе он не поймет, куда поворачивать.
Послышался треск ткани. Когти впились ему в спину. А потом горячее, зловонное тело Слага навалилось на плечи Харкинса. Кот подвергнул пилота невыносимой пытке. Джандрю выпустил рукоять и вслепую отбивался от кота.
– Харкинс!
Кот завывал. Харкинс дергался, пытаясь отодрать от себя злобную тварь. Когти переместились на лысину. Что делать с взбесившимся зверем? Раздираясь между двумя опасностями, он потянулся к рукояти управления. Его пальцы ухватились за нее и соскользнули. Тогда Джандрю опять занялся Слагом, который с душераздирающим мяуканьем атаковал тощий загривок пилота. Навстречу мчались холодные улицы Саккана.
Сейчас ты умрешь!
Но внезапно все изменилось. Кот выл как-то по-другому. Никогда прежде он не издавал таких звуков, но они были Харкинсу давно знакомы. Слаг испытывал страх.
Он забился под кресло вовсе не для нападения. Слаг прятался там, испуганный шумом двигателей, взрывами и прочей кутерьмой.
Когда Харкинс осознал это, на него нахлынула ярость. Ну уж нет! Ради чего, спрашивается, он пережил все, что с ним случилось? Сражения, аварии, десятки снарядов и очередей, которые могли разорвать его на клочки. Вообще, смысл трусости только в том, чтобы не дать себя убить. Но Слаг, похоже, ничего не понимал. Да и что взять с безмозглой бессловесной твари.
Между прочим, кот боялся гораздо сильнее, чем Харкинс.
Пилот закинул руку за голову и нащупал глубокую складку у Слага на загривке. Резким движением он оторвал от себя кота, выдрав его когти вместе с клочьями собственной кожи. Потом поднял бьющееся животное за шкирку и развернул перед собой.
– Плохая киска! – заявил он и наотмашь ударил Слага кулаком в морду. Затем швырнул обмякшего и окосевшего противника в дальний угол кабины и вцепился в рукоять управления.
«Файеркроу» мчался к земле, вращаясь в безумном штопоре, усугубляемом порывами ветра. Харкинс стиснул зубы и попытался остановить круговерть. Ему казалось, что череп вот-вот лопнет. О коте он забыл напрочь. Остались только он и «Файеркроу».
Но здесь не было никаких противоречий. Харкинс являлся непререкаемым господином корабля.
И файтер подчинился. Вращение замедлилось и прекратилось. Харкинс обнаружил неподвижный горизонт у себя над головой. Пилот выпустил аэродинамические тормоза и потянул рукоять до упора.