Шарлотта постучала ершиком о край унитаза, поспешно ополоснула его и положила в раковину стекать. А затем, едва дыша, на цыпочках подкралась поближе к двери.
— Сколько раз говорил тебе сюда не звонить? — злобно прорычал Лоуэлл в трубку. На секунду воцарилось молчание, а потом Лоуэлл, с каждым словом разъяряясь все сильнее и все больше срываясь на крик, разразился длинной тирадой: — Не хочу этого слышать! Эта женщина вознамерилась меня уничтожить. Она мечтала об этом годами! Годами! Так почему, черт побери, ты не можешь избавиться от нее, как и от того неудачливого громилы, которого она наняла себе в помощники? — Снова пауза. — Да, да, все это я уже слышал! — рявкнул Лоуэлл. И потом, после новой паузы: — Послушай-ка, приятель… — голос его стих, зазвучав мягко, протяжно и угрожающе: — Если я потону, то и тебя утащу за собой. — А последнюю фразу он снова выкрикнул: — И в следующий раз, когда соберешься мне звонить, советую тебе звонить с хорошими вестями!
Трубка грохнулась на рычаг, и Шарлотта испуганно подскочила. Действовать, действовать! После такого разговора, не дай бог, Лоуэлл заподозрит, что она подслушивала! И, в надежде смыть потенциальные подозрения, она, подойдя к унитазу, торопливо нажала на слив.
Внутри у нее все бурлило, а в мозгу вихрем крутились обрывки подслушанного разговора. И Шарлотта решила, что ей, пожалуй, не стоит сию же минуту выходить из ванной.
Она опустила крышку унитаза и уселась сверху.
Эта женщина вознамерилась меня уничтожить… Мечтала об этом годами… «Эта женщина» — должно быть, Пэтси? Да? Конечно, он мог говорить и о ком-то другом, даже о своей жене, например… Но эта версия не вызвала у Шарлотты доверия. Все, что она читала о жене Вебстера, свидетельствовало, что она его главный соратник и помощник.
Почему, черт побери, ты не можешь избавиться от нее, как и от того неудачливого громилы, которого она наняла себе в помощники? Шарлотта почувствовала, что покрывается мурашками. Если она правильно понимает значение слова «избавиться», а под «этой женщиной» и вправду подразумевается Пэтси, тогда Пэтси угрожает настоящая опасность!
Новая мысль заставила Шарлотту нахмуриться. Опять же, если допустить, что речь шла о Пэтси, логично было бы предположить, что «второсортным громилой» вполне мог быть Рикко.
Шарлотта потерла переносицу. От бесконечных попыток разобраться в этой отвратительной путанице у нее разболелась голова. И вдруг до нее дошло, что уже довольно давно из кабинета не доносится ни звука. Может, Лоуэлл ушел? И ей, пожалуй, пора последовать его примеру.