«Меня назвали „далацу“. Ли Ду сообщила, что это большой грубоватый парень. Вроде не обидно. Гораздо хуже в свое время прозвучало, когда ее саму поименовали наши спутники „сяо цунмин“. Она даже не хотела переводить. Это баба склочная, но в оценках прямо не в бровь, а в глаз. Четкое определение: весьма полезная в мелочах, но совершенно бестолковая в ответственных делах. Одно слово — горожанка. Совершенно неприспособленная к нашей бродяжьей жизни. Ни костра нормально развести, ни жратвы достать. В голове сплошные лозунги, а к реальной жизни не готова абсолютно. Поспорю на что угодно, из богатой семьи. Почему вечно тянет детей зажиточных родителей в революцию? Загадка. Они хотят счастья для всего народа. Да попробуй устроить приличную жизнь для ближних. Для начала хоть на собственной фабрике, не прогорев, и только потом замахивайся шире. Не понимают. Управлять еще уметь надо. Пройти по узкому краю между безжалостным выжиманием всех соков из работников и панибратством, когда они садятся на шею и бесконечно предъявляют требования. Еще ни одна теория самого распрекрасного обустройства счастливой жизни не принесла счастья всем. Слишком много факторов. Всего не предусмотришь.
К нам присоединился Хай Жуй. Изумительное имя. Так и просится в очередную книжку. Дезертир, без сомнений. Зато винтовка имеется и аж три патрона. Будем отстреливаться. От кур.
Поля, поля. Заброшенные рисовые чеки, заросшие сорняками поля батата, засохшие плантации сахарного тростника, сожженные дома. И почти никого вокруг. Прячутся».
Забегали матросы, распределяя людей. Вся палуба была забита. Какое уж удобство. Хорошо поместились. Дети плачут, мужчины переругиваются. Пароход взревел и отвалил от пристани. Поехали.
Квочка тревожно оглядывается в поисках мужа.
— Куда он денется с парохода, мама, — утешает старшая дочка.
«Топаем целой кучей на юг в сторону Янцзы с самым приблизительным представлением о дороге. Я ладно, а куда несет всех остальных? Крестьяне, учитель, купец. Беженцы. Все имущество на себе. И я рядом вышагиваю. Не кто-нибудь, иностранец. Половина пугается, часть смотрит с изрядным подозрением, опасаясь невесть чего. Трое сами набиваются в друзья. Ага, приятель заморский дьявол. Уровень важности растет в глазах окружающих.
Плюются постоянно. В теории я знаю — избавляются от негативного. Целая китайская наука есть про соки человеческого организма. Смотрится неприятно. И почесывание или курение в лицо тоже достают.
Навязчивые. По моим меркам. Здесь поведение однотипное. Буквально при первом же знакомстве китаец обязательно спросит, женаты ли, сколько у вас детей и сколько им лет. А вот интересно, какая у вас зарплата? Его интересует не конкретная цифра, а ваш статус по отношению к нему самому. Задолбал вопрос, сколько мне лет. Не различают. Да ведь и я не особенно разбираюсь в их возрасте — на восточном лице не разберешь иногда, но лишний раз не пристаю.