Широкой публике остался малоизвестен — очень не любил вылезать с речами и вечно копался в бумагах и юридических тонкостях. За что сняли, не понять. Официально — по болезни. Неофициально — кто-то пытался утопить, приписав взятки, но никто из вращающихся в осведомленных кругах не поверил. Всю жизнь был болезненно честен и капиталов не нажил. Да, запятнанная репутация дело такое. Нашлась причина — и попросили на выход. Оно и понятно: возникла новая поросль, стремящаяся делать карьеру, и старик начал мешать. Засиделся в кресле слишком долго.
— На отдых едете? — вежливо спрашиваю в некотором недоумении.
Как-то не приходилось слышать об отдыхающих в Сибири. Курорты все больше в другой стороне. Сибирь у нас, по новым веяниям, место, богатством которого будет прирастать Русь. Разработка месторождений всего на свете и непременно связанные с этим электростанции, расширение транспортных сетей и новые люди, энергично строящие Магнитку, алюминиевые комбинаты и еще много чего. Только особо наивные не понимают, что таким образом еще и заселяются огромные пространства, разбавляя местных старожилов приезжими из перенаселенной европейской части страны.
— Работать, — смущенно сознался Карпов. — Дальний Восток — очень интересное образование в свете юридических сложностей.
Любка улыбнулась мне под стук расставляемых официантом (половой — это устарелое понятие из прошлого режима) тарелок. На нее в обязательном порядке напялю паранджу. За границей можно. Бдительное государево око там слегка слепнет. В конце концов, нельзя оставлять ни на минуту без присмотра. Обязательно рядом обнаружится импозантный мужчина. Этот еще ничего. Старенький и, кроме авансов, ни на что не способный. В Ярославле и Владимире я неизменно фиксировал по соседству офицеров самого разного ранга — от полковников до юнкеров. Еще болтался рядом фабрикант с очень серьезными деньгами. Вечная проблема с молодой и красивой женой. Не понять, с чего это она меня вечно ревнует, а я должен делать вид, что все замечательно.
— Юридически интересно?
Может, его уволили за психическое состояние, подумал с тревогой. Тогда зря не начал знакомства с хука. Вдруг кинется и кусаться начнет?
— О, — оживляясь и забыв про ложку, воскликнул дедушка, — что вы знаете о Сибири в свете юридической науки?
— А это наука? — осторожно спрашиваю.
— Наверное, — не слушая вопросов, явно заводится не хуже моих лекторов в университете, — вам кажется все легким и понятным. Есть закон — требуется выполнять. Не так все просто! Вот при Каганате самыми трудными и сложными делами были вовсе не споры с иноверцами. Хуже всего были имущественные вопросы, связанные с суннитами. В своде законов почти не имеется постановлений, касающихся их, однако политика русского правительства в отношении сект имела сложную и запутанную историю. Законы менялись в разные годы при правлении сменяющихся Каганов, но неизменным оставался принцип весьма условной терпимости. Со временем сунниты стали частью народа, но эта терпимость не должна была проявляться наружу, чтобы не поощрять развития. От политики преследования власти перешли к системе закрытия глаз. Существовал даже особый сборник секретных постановлений, которыми необходимо руководствоваться администрации. И никто из просителей никогда не знал результата обращения в суд. Все зависело от знаний конкретного чиновника и его желания разобраться. — Он довольно рассмеялся.