Он посмотрел на Гусева, на лице которого выражалось крайнее недоумение: «А мы тут при чем?» — и вздохнул:
— Первая рота юнкеров осталась без командира. Мне придется одновременно сидеть там и контролировать свою. Мало мне, что я из казармы практически не вылезаю, там вообще не осталось ни одного офицера, а старшина исключительно по хозяйственной части. На все училище, на четыре сотни лбов без мозгов и тормозов (у одних по возрасту, у других от излишней самоуверенности), шесть офицеров осталось. Три старика, два инвалида, — он непроизвольно дернул рукой, — и религиозный идиот. Вы последнего не слышали, — приказал, глядя на ухмыляющиеся физиономии. — Мне — можно, вам — воспрещено.
— Нешто ж не понимаем, — согласился Черемисов.
— Каким местом думало начальство, забирая отсюда приличных людей… Мало нам, что в роте по штату два офицера, — и тех лишили. Тут не фронт, где сержанты руководят, тут воинским образованием заниматься надо. Упустишь — выйдут из училища не офицеры, а муэдзины. А! Я обязан решить проблему, и я ее решу.
Он сделал многозначительную паузу.
— За ваш счет. В нормальной пехотной роте шестнадцать сержантов-сверхсрочников положено по штату. Вы, парни, не просто сержанты, а будущие офицеры. Вот и отдувайтесь. Каждый получит по взводу юнкеров и займется их воспитанием. Жить будете там. Учить — как любящий дядька. Если необходимо — словами и примером, если потребуется — кулаком. Не злоупотреблять!
— Три взвода, — деликатно напомнил Зибров.
— Вот именно. Тульчинский у меня будет отвечать за всю роту. За любые неполадки и происшествия спрошу с командира взвода и с него. Чтоб иллюзий не было…
— Э… — жалобно сказал Гусев.
— Потом объясню, — пихая его в бок, пообещал Зибров.
— …Никто вас так просто домой не отпустит, — не обращая внимания на шепот, вбивал Юнаков. — Офицеры в любом случае уйдут последними, но в свободные головы курсантов могут прийти разные неподобающие мысли. Поэтому гонять будем курсантов до полной отключки. Вы из этого дела выскакиваете и сами попадаете в злобных гонителей. Если все будет чисто, уйдете первыми — я обещаю. Или при училище останетесь, — посмотрев на Гусева, пообещал. Тот довольно просиял. При училище остаться — золотая мечта. Все лучше, чем в обычные полицейские. — Звание по-любому получите. При этом исключительно за положительный результат, и выводы о дальнейшей судьбе соответствующие. Понятно?
— «Если моему народу холодно, тому причиной — я. Если народ голодает, в том я виновен. Если мой народ совершает преступления, я должен считать себя единственно повинным в этом», — пробормотал Ян.