— Вам стоит только прислушиваться к тем артефактам, которые вы извлекаете из-под земли, и с соответствующим почтением относиться к их возможной власти, — утешила его Ива.
В дверь постучали и в дверях появился констебль. Он смущённо откашлялся, неловко поклонился и официально поприветствовал инспектора.
— А, да, простите, дорогой Флитгейл. Я сообщил о том, что буду здесь, на тот случай, если случится что-нибудь важное. Ну, что там у вас?
Попав в привычные обстоятельства, Суон заметно приободрился.
— Срочная телеграмма от инспектора Гэйбла, сэр.
— Прекрасно. Видимо, новости. Давайте сюда, и ступайте.
Суон нетерпеливо развернул телеграмму и впился в неё глазами. Лицо его приняло изумлённое, но радостное выражение.
— Вы только послушайте! Три часа назад в съёмной квартире на Торки-аллей обнаружено подозрительное тело; сержант, вызванный приходящей прислугой, узнал по описанию лорда Карниваля, а срочно привезённый Макдоган опознал своего хозяина. Медицинский эксперт вынес однозначный вердикт: Последняя стадия туберкулёза. Судя по всему, он скончался от кровотечения прошлой ночью, пишет Гэйбл. Страшный конец, как бы то ни было.
В гостиной воцарилась тишина. Все, без сомнения, были потрясены услышанным.
— Вот и всё бессмертие. Слава богу, а то я уж засомневался в своём рассудке — вдруг бы он оказался действительно бессмертным? — завершил Суон недовольным голосом.
Неожиданно раздалось несколько сдавленных смешков, совершенно не соответствующих пафосу момента, а потом уже несдерживаемый хохот.
— О, Боже! — Гай трясся от неистового смеха. — Ну вот же, то, о чём я говорил! Я ведь знал об этом!
Суон и Ива с удивлением воззрились на хохочущего археолога, а тот продолжал бессвязно выкрикивать, морщась от боли, причиняемой смехом его незавшим ещё ранам.
— Боже мой, я мог бы сразу догадаться! Я ведь заподозрил что-то неладное тогда! Но не придал значения!
Наконец, слегка успокоившись под недоумёнными взглядами своих визитёров, Флитгейл торжествующе оглядел их и объяснил с тем видом, с каким, вероятно, пояснял тёмные места текстов своим студентам:
— Скарабей. Это была подделка. Большая и красивая, прекрасно сделанная фальшивка! Понимаете, в надписи была оплошность. Я не египтолог, но это очень известный молитвенный текст, просто классический, и там была сделана ошибка — всего один иероглиф, но меня это удивило. В кабинете Карниваля было довольно темно, я не мог хорошенько его рассмотреть, но надпись я прочёл. Конечно, я совершенно забыл об этом, но вот теперь всё встало на свои места.
— Бедолага Карниваль, — тихо сказала Ива. — Ваш пропавший Купер обманул его так жестоко.