— Сидайтэ, будь ласка, — Пригода подвинул Maркелову табурет. — Выбачайтэ, що нэ ждалы.
— Ничего, ничего, спасибо… — Маркелов принялся за еду.
— Товарищ младший лейтенант! — Татарчук с многозначительным видом протянул Маркелову кружку, наполненную какой-то темной жидкостью. — Перед обедом положено принять.
— Что это? — Маркелов пригубил кружку и, поперхнувшись, вскочил. — Спиртное?!
— Так точно… — с удивлением воззрился на него старшина. — Коньяк. Трофейный. Берегли для особого случая. Ну вот и…
— Да как!.. Да как вы!.. — Маркелов в негодовании выплеснул коньяк на пол. — Пьянку устраивать! Стыдно! Чтобы это было в последний раз! Ясно, старшина?
— Ага, так точно… — унылый Татарчук втянул воздух. — Хороший коньяк, французский…
— От-ставить разговоры! — офицер посмотрел на часы. — Пообедали? Теперь по расписанию — стрельбища.
После обеда распогодилось: подул теплый ветерок, выглянуло солнышко сквозь серые тучи.
На огневой рубеж лег Ласкин. Отстрелявшись, он заботливо протер автомат фланелькой и только тогда побежал к мишеням. Возвратился с подавленным видом и скромно пристроился за спиной Пригоды.
— Плохо, очень плохо, Ласкин, — Маркелов покачал головой.
— Оно, конечно, словами и слона завалишь, — чуть слышно пробормотал удрученный Ласкин.
Маркелов услышал, хотел ответить что-то резкое, но передумал.
— Рядовой Ласкин!
— Слушаю!
— Дайте мне ваш автомат.
Поставив новый диск, младший лейтенант вскинул автомат к плечу и, почти не целясь, как показалось разведчикам, ударил по мишеням короткими очередями.
— Здорово! — Татарчук считал попадания. — Лучше, чем ты, Степа.
— Посмотрим, — невозмутимо ответил Кучмин и передернул затвор.
Результаты у Кучмина были чуть получше, чем у офицера, хотя оба отстрелялись на «отлично».
— Старшина! — Алексей «завелся». — Ваш пистолет!
По указанию младшего лейтенанта установили дополнительные мишени. Сбросив шинель и держа в обеих руках по пистолету, Маркелов, легко отталкиваясь от земли, побежал, как-то странно заваливаясь то на одну, то на другую сторону; затрещали пистолетные выстрелы.
— Вот это да-а… — Татарчук почесал затылок. — Такого видеть мне еще не приходилось.
— Все мишени! — захлебнулся от восторга Ласкин.
— Научиться бы… — обронил задетый за живое Кучмин.
— Чем сейчас и займемся, — Маркелов сиял — он был в своей стихии.
Вечером разведчики куда-то дружно засобирались. Пошушукавшись в своем углу, делегировали к Маркелову, который что-то писал у стола, Татарчука и Пригоду.
— Разрешите обратиться! — молодцевато прищелкнул каблуками франтоватый старшина.