— Ты просто псих, — сказала она, сдувая прядь в сторону.
Начиная догадываться, что он натворил, Белов почувствовал, как его шея, лицо и, главное, уши наливаются нестерпимым жаром.
— А в чем дело? — спросил он задиристо, не желая признавать, что свалял дурака.
— Одних людей пытаешь, других лупишь ни за что ни про что, — произнесла Багила, поднимаясь на ноги и, морщась, ощупывая ягодицы. — Синяки будут, — пожаловалась она.
— Да кто их там увидит, — брякнул Белов и покраснел еще сильнее.
Надо же такое сморозить! Своей фразой он словно ставил под сомнение наличие у Багилы любимого мужчины. Она и в самом деле оскорбилась, холодно обронив:
— Кому надо, тот увидит!
Дверца «Мерседеса» снова приоткрылась. На этот раз опасливо.
— Успокоился? — спросил изнутри мужской голос.
— А я и не волновался, — заявил Белов.
Ему по-прежнему было чертовски стыдно, и именно поэтому он вел себя развязно, если не сказать по-хамски.
Из кабины выглянул водитель, лоб которого уже начал приобретать синюшный оттенок, а нос сочился кровавой юшкой.
— Меня за вами послали, — буркнул он.
— Представляться надо, — сказал Белов.
— Да ты же сразу драться полез! — возмутился водитель.
— Представился бы — не полез.
Пока они так препирались, на улицу с двух сторон съехалось превеликое множество всевозможных автомобилей, с мигалками и без, оглашающих воздух сиренами и просто рычащих моторами. Зевак скоренько оттеснили на задний план, а там и вовсе разогнали. Появились носилки, забегали санитары и полицейские. На Белова и Багилу поглядывали с любопытством, но подходить к ним не спешили. Вероятно, она высоко котировалась среди местных силовиков и подала полицаям незаметный знак, чтобы их не беспокоили.
Зато Ертаев приблизился к ним совершенно по-свойски.
— Порядок, — доложил он. — Парнишку и его автомат пришлось наверх оттащить. — Он подмигнул. — Оттуда стрелял, там и погиб, так оно лучше будет.
Белова подмывало спросить про полковника Рахимова, но он прикусил язык. Не следовало открываться перед малознакомыми людьми. В Африке Белова предал и подставил человек, который должен был его прикрывать и защищать. Ошибиться может любой, а повторяют ошибки лишь кретины. Не хотелось Белову ходить в дураках, хотя после инцидента с водителем он чувствовал себя все еще глупо.
— Ну залезайте, залезайте, — поторопил Ертаев. — Незачем тут светиться, а то ненароком какой-нибудь независимый журналист заснимет.
— А что, — спросил Белов, — водятся у вас еще такие?
— Попадаются. — Ертаев галантно открыл дверцу перед Багилой. — Прошу, мадам.
— Мадам, — сердито обронила она, забираясь в микроавтобус. — Я, наверное, теперь на чучело похожа. Из-за него… — Она наградила испепеляющим взглядом Белова, последовавшего за ней. — Такой костюм испортил!