— Э-э… — мялся Умурзаков, не зная, что сказать. — Э-э…
К счастью, Султанбаев не стал дожидаться ответа.
— В стране такое творится, а они дрыхнут, — с чувством произнес он. — Отдыхать знаешь когда будем?
«Когда помрем», — подумал Умурзаков и секунду спустя очень обрадовался, что не произнес этих слов вслух.
Потому что у Султанбаева имелся другой вариант ответа.
— Когда отведем смертельную угрозу от нашей любимой столицы, — сказал он. — Вот ты мне скажи, генерал, твои ПВО на страже неба стоят?
— Вроде бы да, — ответил несколько растерявшийся Умурзаков.
— Меня твое «вроде» не устраивает, я должен точно знать.
— Да, господин президент. Стоят.
— Следовательно, — стал рассуждать Султанбаев, — если эти негодяи попробуют пролететь над Астаной, чтобы разбрызгать свой яд, их можно сбить?
— Как сбить? — опешил Умурзаков.
— Ну, тебе виднее как. Вертолеты послать, истребители. Или ракету пустить, а? Р-раз, и все.
— Над городом?
Султанбаев досадливо крякнул. В самом деле, если самолет с «Кровью Сатаны» взорвется, то результат получится тот же самый, что и при распылении.
— За городом, — нашелся он. — Когда эти мерзавцы будут только на подходе.
Умурзаков почувствовал, что потеет. В его распоряжении насчитывалось 400 боевых самолетов и 300 вертолетов различного назначения, но все они были рассредоточены вдоль границ. 620-й авиаполк, базировавшийся возле Астаны, занимался исключительно перевозкой высокопоставленных лиц. Конечно, как-то организовать боевое дежурство было можно, а кроме того имелись еще и наземные части противовоздушной обороны, однако успокаивать президента было нельзя. Если он решит, что бояться нечего, то ни за что не уйдет с поста. А если останется, то рано или поздно докопается до правды. И тогда Умурзакова в лучшем случае расстреляют. А в худшем…
При мысли о том, что произойдет в худшем случае, генерал почувствовал прилив невероятного красноречия. В течение полутораминутной тирады ему удалось не только убедить президента, что силы ПВО бессильны перед террористами, но и не навлечь на себя гром и молнии.
— Ладно, — сказал Султанбаев, и голос его звучал расслабленно, почти апатично. — Нет так нет. Будем надеяться, что до распыления дело не дойдет. У нас еще трое суток. За это время горы можно свернуть.
На этом телефонные переговоры закончились, не доставив удовольствия ни самому Султанбаеву, ни его собеседникам.
Он посмотрел на бутылку, плеснул себе еще немного коньяку, распечатал коробку конфет и сунул в рот сразу две. От выпитого и обилия сладкого плохие мысли как-то сами собой рассеялись, словно тучи после дождя. Прислушавшись к своим ощущениям, Султанбаев неожиданно для себя обнаружил, что жизнь по-прежнему прекрасна и удивительна.