Тайна Золотой долины [Издание 1958 г.] (Клёпов) - страница 30
— Врёшь! — крикнул Лёвка и стал выпучивать глаза.
— Я вру? — покраснел Димка.
— Врёшь!
— Значит, я врун?
— Ты не только врун. Ты — брехун. Наша Мурка против тебя — благородное существо.
Димка бросился на Лёвку с кулаками, но я разнял их и сказал, что так эти дела не делаются. Когда один из золотоискателей обвиняет другого во лжи, то они идут драться к проруби, и первый удар в таких случаях должен делать тот, кого обвинили. А все остальные должны смотреть, чтобы всё было по правилам.
— А почему драться надо обязательно у проруби? — спросил Лёвка, незнакомый с правилами полярной дуэли.
— Это затем, что бы подранок не убежал. Как упал в воду — так и конец.
— А! Это хорошо! — сказал Лёвка, пылавший жаждой мести.
Димка тоже согласился. Мы решили, что они будут драться над обрывом Зверюги, а я буду смотреть, чтобы соблюдались правила.
Начинало темнеть, а мы всё ещё шли по Тропе. Лёвка поминутно ворчал и отставал.
— Вот что делает с человеком жирок, — ехидно заметил Димка.
— Да, Фёдор Большое Ухо, у тебя на костях слишком много жира и мяса. Таким, как ты, тяжело выносить длинную дорогу.
— Ещё посмотрим, кто её легче вынесет: я или этот долговязый, — кивнул на Димку Фёдор Большое Ухо. — Тоже мне — Быстроногий Олень!..
Наконец, внизу показалась река, которая огибала большую голую скалу и терялась за ней.
— Ура! — закричали мы и бегом пустились вниз, в заветную Золотую долину.
«Перед ними открылась», — начал бы описывать Майн Рид, — но не бойтесь, я этого не сделаю: не выношу длинных описаний. Кстати, ничего перед нами и не открылось, потому что уже совсем стемнело. Да осматривать пейзаж и не особенно хотелось: устали и продрогли, как собаки. Мы просто свернули у скалы влево, высматривая местечко, где можно было бы заночевать. И тут нам подвезло. Недалёко от берега мы заметили одинокую хижину. Вошли — темно, никого нет. А по законам северного гостеприимства человек может занять в пути любую хижину, кто бы её ни построил. Ведь было же так: приехал однажды Мэйлмут Кид домой, а жильё уже занято, и его, хозяина, в собственной хижине приветствовали, как гостя.[31]
— Это номер! — воскликнул Димка, когда мы вошли в убогое жилище. — А чем же мы костёр разводить будем, ведь спички-то у нас все размокли?
Лёвка молчал, было слышно, как он стучал зубами от холода.
— Ты, наверно, забыл, Дублёная Кожа, что Молокоед недаром считает себя учеником Ситки Чарли. У Ситки Чарли, когда он вставал на Тропу, всегда находились драгоценные спички и кусочки сухой берёсты. Вот они, пожалуйста!
Я снял шапку и достал оттуда спички и берёсту, которые упаковал ещё дома в промасленную бумагу.