— Ну, спи, Молокоед, — согласился он. — Завтра расскажешь.
Когда Лёвка задремал, я выбрался к Димке и шёпотом рассказал о несчастьях, какие свалились на нашего товарища.
— Нельзя сразу говорить, — согласился Димка. — Надо его сначала подготовить.
«Подготовить-то, подготовить, — думал я, — а вот как мне тебя готовить: ведь ты и до сих пор не подозреваешь, что в мешочках оказалось не золото, а медная руда».
К счастью, всё получилось проще, чем я думал.
— А ты знаешь, Молокоед, — неожиданно заговорил Димка, — Окунев, наверно, вовсе и не золото имел в виду, когда завещал искать вверх по ручью.
Услышав такое предисловие, я насторожился.
— Ведь он же ни слова не пишет о золоте, — продолжал мягко убеждать меня мой славный, умный товарищ. — Может, он там железо искал или… медь.
— Димка, не крути! Говори: ты что-то знаешь?
— Я всё знаю, Вася, знаю даже и то, что Белка увезла в мешочках совсем не золото.
Он тоже слышал обрывки разговора в пещере, сразу понял всё, но не хотел меня расстраивать: он верил в то, что мы всё же сделали большое открытие. И, как видите, не ошибся.
— Надо, Молокоед, сходить вверх по ручью ещё раз. Если уж старик так дрожит за то место, наверно, там большие сокровища.
Я обещал подумать над этим, а утром сообщить план дальнейших действий.
Ещё одна индейская хитрость. Он кусается. «Вернись в свой вигвам!» Медные горы. Старик замышляет злодеяние.
Остаток ночи мы провели спокойно. Старик больше не показывался, и мы уже начинали думать, что мне удалось, его ранить.
— Издыхает, наверно, в пещере, как волк в норе, а мы боимся, — сказал Лёвка. — Пошли его вязать.
— Нет, надо сначала проверить, — предложил я.
— А как?
И, хотя я уже был сыт по горло всеми этими индейскими хитростями, я не удержался от них и на этот раз.
Мы взвалили на себя кое-какие вещи и направились к выходу из Золотой долины. У сторожевой скалы свернули в лес, но не пошли по тропинке, а обогнули скалу с противоположной стороны и быстро-быстро вскарабкались наверх. Там спрятались за выступ и стали наблюдать за пещерой.
Не прошло и двух минут, как из воронки выскочил старик, живой и невредимый. Он быстро пробежал всё расстояние, отделявшее скалу от пещеры, и остановился на тропинке. В руках у него снова было ружьё.
— Бери на мушку и стреляй! — прошептал Лёвка, завозившись от нетерпения.
Но я не выстрелил: какой толк в том, если мы привезём в Острогорск труп вонючего старикашки. Негодяй нужен живой, у него тайна Золотой долины.
Между тем старик, видимо, заподозрил неладное… Не найдя нас на тропе, он понял, что мы не могли так быстро подняться в гору, и, очевидно, испугался засады. Ружьё-то теперь было и у нас!