Я попросил няню погасить свет и открыть чёрные шторы, которыми делали в больнице затемнение, и увидел замечательное зрелище! То один, то другой самолёт загорался и, как огромная ракета, падал вниз. Потом сразу всё стихло, и уже не было ничего.
Няня задёрнула шторы и включила ночник. Я её поманил к себе:
— Няня, положите меня на коляску и довезите до телефона.
— Что ты, милый, какой неугомонный! — замахала она руками. — Нельзя. Сейчас спать надо.
— Я же не маленький, понимаю. Но, если надо?..
Она не соглашалась. Тогда я рассердился и сказал, что, если она не отвезёт меня сейчас же к телефону, я так начну кричать, что всех разбужу, и ей же за это от главного врача влетит. Она испугалась и привела ко мне дежурного врача. Врач выслушала меня, ни слова не говоря, подкатила к кровати коляску. Меня усадили и повезли по коридору. Открылась дверь с табличкой «Главный врач», и коляску подкатили прямо к телефону.
— Тебе набрать номер или сам наберёшь?
— Что я, больной, что ли, какой или умирающий? Конечно, сам.
Набрал наш домашний телефон, и мама сразу же взяла трубку, она не спала.
— Мам! Ты не знаешь, где это воздушный бой был?
— Да где же ты опять пропал? Обещал быть, а не идёшь.
Говорит так, будто я недавно из дома вышел, а по голосу чувствую — волнуется. Она у меня всегда такая — умеет себя в руках держать.
— Ты всё-таки скажи, мам, где же это был воздушный бой?
— Да где-то недалеко. Прасковья Ивановна говорит: над Шайтанкой.
— А-а, это хорошо, что над Шайтанкой. А что, разве Прасковья Ивановна у тебя сидит?
— У меня.
— Тогда дай ей трубку.
Мама рассердилась и велела немедленно приходить домой. Вот, чудачка, как будто я могу!
— Мам! Ты всё-таки дай трубку Прасковье Ивановне. Ведь ты со мной разговариваешь, а она же с Димкой не разговаривает и волнуется.
Мама передала трубку Димкиной матери, и я сказал ей, чтобы она о Димке не беспокоилась, что он жив и здоров и завтра придёт. Она, конечно, сразу миллион вопросов задавать стала, но я пригласил её придти завтра ко мне в больницу. Тут мама выхватила у неё трубку и испуганным голосом спросила:
— Вася, разве ты в больнице? Что с тобой, дорогой? Я сейчас же прибегу.
— Мама! Какая ты смешная, кто же тебя пустит сейчас в больницу, когда больные все спят? А обо мне не беспокойся — ногу малость оцарапал, и мне перевязку сделали. До свидания. Вот доктор с тобой хочет поговорить.
Доктор просил маму не беспокоиться: мальчик упал с машины, ничего серьёзного нет. И я услышал, как мама с досадой говорила Прасковье Ивановне:
— Опять, негодный, за машину цеплялся! Ну, сколько я его предупреждала!