— Осторожней, Фрэнк. Кольца! Ты делаешь мне больно!
— Чего же ты их не сняла? Раньше всегда снимала. Ну что, остановимся здесь? Это и есть твои кедры?
— Нет, поедем дальше, — очень тихо отозвалась миссис Форрестер, — там кедры лучше, они в лощине. Она глубокая, укрыта со всех сторон.
Элингер посмотрел на нее. Она сидела, отвернувшись, и его полные губы искривились в усмешке. Сейчас ее голос звучал иначе, он узнал эти интонации. Не проронив 48 больше ни слова, они понеслись дальше по извилистой дороге. Миссис Форрестер слегка склонила голову, ее лицо было полускрыто муфтой. Наконец она велела Элингеру остановиться. Справа от дороги он увидел рощу. За ней между крутыми склонами пряталось пересохшее старое русло. О его изгибах можно было догадаться по неподвижным темным верхушкам кедров, выглядывавших из лощины.
— Посиди минутку, — сказал он. — Я распрягу лошадей.
Когда начало смеркаться и на снег легли синие тени, один из братьев Блюм — Адольф, — бесшумно выслеживавший в роще зайцев, наткнулся в кустах на пустые сани. Увидев привязанных, нетерпеливо бьющих копытами пони, Адольф снова отступил за деревья, прилег у поваленного ствола и стал ждать, что произойдет дальше. В его жизни мало чего происходило, разве что погода преподносила сюрпризы.
Внезапно из лощины до него донеслись тихие голоса. Они приближались. Скоро на дорогу вышел высокий незнакомый мужчина, гостивший у Форрестеров. На одной руке у него висела бизонья полость, на другую опиралась — подумать только! — сама миссис Форрестер. Они шли медленно, целиком поглощенные друг другом. Подойдя к саням, мужчина расстелил полость на сиденье и взял миссис Форрестер за талию, будто хотел поднять и посадить в сани. Но вдруг он крепко прижал ее к себе, а она спрятала лицо у него на груди, уткнувшись в его черное пальто. И так они стояли очень долго.
— Да, а как быть с этими проклятыми ветками? — спросил мужчина, усадив ее наконец в сани и укутав бизоньей полостью. — Может, вернуться и нарубить?
— Все равно, — тихо отозвалась она.
Он вынул из-под сиденья в санях топорик и снова направился в лощину. Оставшись одна, миссис Форрестер закрыла глаза муфтой, на губах ее играла легкая улыбка. Голубоватый воздух был неподвижен, и Адольфу Блюму чудилось, что он слышит ее дыхание. А когда из лощины донеслись удары топора, он увидел, как затрепетали ее веки, по телу пробежала легкая дрожь.
Мужчина вернулся и бросил в сани зеленые кедровые ветки. Когда он сел рядом с миссис Форрестер, она нежно прильнула к нему и взяла его под руку.