— Привет, Нил! Я так и думал, что не обознался.
Нил поднял глаза и увидел красное, словно искусанное пчелами лицо со всегдашними ямочками на щеках, улыбающееся ему снисходительно и насмешливо.
— Добрый день, Айви. И я бы тебя сразу узнал.
— Совсем возвращаешься? Думаешь начать какое-нибудь дело?
Нил объяснил, что приехал всего лишь на летние каникулы.
— Вон что! Значит, все еще учишься? Выходит, на архитектора учат дольше, чем на какого-то адвокатишку. Только все равно, в Суит-Уотере теперь строят мало. Увидишь — у нас все изменилось.
— Может, присядешь? — Нил показал на соседнее кресло. — А ты стал юристом?
— Да, и тяжбы веду и еще кое-чем занимаюсь. Приходится за все хвататься. У нас ведь иначе не проживешь. Фермерствую понемногу. Взял в аренду у Форрестеров их заливные луга, осушил старое болото и пустил под пшеницу. Сам я распоряжаюсь, а работает мой братец Джо. Дело вполне доходное. А Форрестерам я плачу хорошо. Им эти денежки ой как кстати! Без них им, пожалуй, пришлось бы туго. Похоже, их важные друзья не больно-то им помогают. Помнишь тех спесивых стариков, которых капитан катал в своем экипаже да еще виски для них привозил бочками? Дутая у этих стариков оказалась слава. Стоило начаться панике, и они сразу вышли из игры. Да и Форрестерам пришлось сдать позиции. Помнишь, как капитан гонял нас, мальчишек, не разрешал появляться в роще с ружьем? Зато теперь я всласть охочусь у них на ручье — я ж злопамятный. Да что говорить, капитан — старик неплохой, но очень уж он всегда кичился своим благородством. Ничего, сравнялся с нами, так ему даже легче стало, по крайней мере не нужно каждый день менять рубашку, — немигающие зеленые глаза Айви уставились на галстук Нила.
Но Нил этого не замечал. Он чувствовал, что Айви хочется увидеть его огорченным, и решил не доставлять ему этого удовольствия. Он начал расспрашивать о здоровье капитана, намеренно избегая упоминать имя миссис Форрестер.
— Да он одной ногой в могиле… Но, похоже, вполне доволен жизнью. Она хорошо за ним ухаживает, тут ничего не скажешь… Ухаживать-то ухаживает, но и сама утешается, не брезгует французским коньяком — и раньше имела к нему слабость, сам знаешь. Но про мужа не забывает. Да я ее не осуждаю. Тащить на себе весь дом нелегко.
Нил хмуро слушал эти речи, а самого занимала пришедшая вдруг ему в голову мысль. Он думал о том, что Айви осушил болото не только ради земли, а еще и назло миссис Форрестер и ему, Нилу. Более того, Нил чувствовал, что до этой минуты Айви и сам не догадывался, что им тогда двигало. Они с Айви недолюбливали друг друга с детства, это была слепая инстинктивная неприязнь, как у двух враждующих насекомых. Осушив болото, Айви уничтожил нечто, ненавистное ему, он и сам не мог бы объяснить что, а заодно утвердил свою власть над людьми, которые любили эти, не приносившие дохода места именно за их бесполезную серебристую красоту.