Виктор Юрьевич молчал. Даже не ломал невидимую шоколадку в верхнем ящике стола. Его руки были неподвижны. Рыболовный крючок под рёбрами Влады зашевелился, разрывая мягкие ткани.
— Я словно бы вообще не существую. Я есть, только если попадаю в зону действия чужих реальностей, понимаете?
— Нет. Вы же ждали меня здесь, сидели на стуле. Как вы могли не существовать? — Он криво улыбнулся, извиняясь. — Может быть, вам кажется, что я задаю глупые вопросы, но я должен понять. Это интересно. У нас, психологов, другая логика.
Влада торопливо кивнула.
— Сидела, потому что уже приблизилась к вашей реальности и поэтому начала существовать. А до этого два месяца меня не было. С тех пор, как я сидела с Киром на крыльце, тогда был конец августа. А сейчас середина октября. В промежуток между — я не существовала.
— Но раньше, раньше же вы сами приходили ко мне.
Она глубоко вздохнула, как после долгого плача.
— Да. Потому что вы меня ждали, помнили. Вот я и приходила.
— Так чем я могу вам помочь? — медленно произнёс Виктор Юрьевич.
Тишина была слишком долгой. Влада напряжённо размышляла — чем же.
— Мне нужна собственная реальность. Чтобы я смогла жить, как все. Я так устала прыгать по чужим жизням.
Он вздохнул, подхватил со стола синий маркер и покрутил его в руках.
— Давайте попробуем.
Влада боялась смотреть на часы. Серое утро за окном оставалось тем же серым утром, но это ничего не значило: причуды погоды или новый изгиб реальности, всё равно. Ей казалось, они просидели в кабинете целую вечность, и никто не стучался в двери, не было слышно шагов в коридоре.
— Меня на самом деле не существует, — повторила Влада.
— Когда вы поняли это?
— Не так давно. Я исчезаю, если вокруг меня никого нет. Если нет чьей-нибудь жизни, в которую я могла бы приткнуться.
— Хорошо, давайте поставим вопрос так: вы когда-нибудь существовали?
Влада задумалась, глядя в окно. За ним оранжевый подъёмный кран двигал длинным носом, таская белые кубики вверх и вниз. А за стройкой горизонт закрывали новенькие высотки. Высотки, конечно же, существовали. И кран, и призрак рыжего солнца. И где-то на расстоянии пяти часов пути существовала заброшенная школа с кафельным полом в подвале.
— Я не знаю.
Виктор Юрьевич прошёлся по комнате, выдвинул из угла ещё один стул и зачем-то уселся позади Влады. Она видела его боковым зрением — неясное движение.
— В психологии нет понятия «я не знаю», есть понятие «я не хочу говорить или не хочу вспоминать».
Когда она существовала? Пять лет на последней парте — оттуда неудобно было смотреть на доску и приходилось надевать очки, но там, в углу аудитории, Владе было спокойнее, на неё никто не пялился. Мама и младшая сестра Кристина с кучей срочных проблем: «Мы идём покупать Крисе осеннюю куртку», «Мы сели на диету и едим одни овощи без масла», «А Крисе задали такой сложный реферат, мы срочно за него садимся». Две девочки-соседки из комнаты в общежитии: одна красится по целому часу, каждое утро, другая — без остановки говорит. Научный руководитель: милый Ли, вежливый, представительный, всегда готовый помочь Ли. Он забыл взять Владу в экспедицию. Просто забыл про неё, и всё.