— Откуда? — опешила Маша. Через окна в лабораторию смотрела ночь — через все четыре окна, — и хорошо, что только она.
— С прошлой практики. Вам-то повезло, вы туда не поедете. Стационар у самого края Новижского заповедника. В прямом смысле — у края. Там мыс уходит в реку примерно на километр, и на самом берегу стоит лесничья заимка. Противоположного берега не видно. Нет ни дорог, ни населённых пунктов примерно в радиусе тридцати километров. Оттуда мы его и притащили, думаю.
Маша открыла и закрыла рот. Ей не пришло в голову спросить, кто этот «он». Ей не пришло в голову спросить, как можно привезти с собой чудовище, которое одним ударом едва не срывает двери с петель и перекусывает фонарные столбы.
— А вы не говорили преподавателям? Кто у вас вёл практику хоть?
Инесса изящно пожала плечами.
— Наш великолепный Миф. Да сказали мы ему всё, он поднапрягся, вызвал подкрепление, но пока оно собиралось, пошли ливни. Весь заповедник размыло так, что из дома боялись выйти, увязнешь ещё в грязи. Там почесали в затылке и выслали за нами катера. Миф и успокоился. Да и мы, в общем-то, тоже. Вот только когда сюда приехали, заметили. Ладно, давайте уже займёмся отчётом.
Она рассеянно пошарила по столу рукой, хотя и не было на нём ничего. Стол вообще десять минут назад подняли с пола. Маша поймала себя на том, что нервно подпинывает ножку парты.
Теперь ей говорили, что чудовище приехало сюда из другого стационара, а не так давно Сабрина утверждала, будто монстр жил тут всегда. Или это говорили старшекурсники? И каждое лето грыз столбы? Ломился в двери? Вряд ли, иначе по институту давно бродили бы сплетни об этом, щедро сдобренные жуткими выдумками. «А знакомый моего друга… а одна девочка даже…»
Пришлось подумать об отчёте. Аника и Динара взялись за скрученный в трубку лист ватмана. Маша недолго притворялась, что занята камнями. Она думала, стоит ли говорить, что Сабрина ушла. С одной стороны, нужно. С другой — а вдруг Сабрина вернётся к утру, а кто-нибудь не слишком терпеливый уже растреплет всё Эльзе?
Маша подтянула к себе чистый лист бумаги и поиграла ручкой. У неё в голове завертелась одна мысль на счёт отчёта.
— А где у нас тот великий текст? — вспомнила вдруг Инесса, выводя в блокноте неровные круги.
«Целых шесть листов», — вспомнила Маша. — «Остались на одеяле в комнате».
Выбираться из лаборатории не хотелось. Там, где заканчивалась уютная лужица света, начиналась неприятная темнота, и тени от деревьев прыгали по крыльцу. В бараке сейчас была приоткрыта одна дверь. Маше почудилось, что в глубине леса мелькнул свет фонарика. Она бездумно царапнула себя по горлу, обтянутому воротом свитера: дышать стало тяжело.