ТУ обыграл лидера чемпионата — полностью негритянская команда Университета Дружбы Народов со счётом 2:1 (имя Патриса Лумубы удалилось из названия два года назад, как ненадёжное). Бобров забил два мяча и не раз срывал бурные аплодисменты и прочие восторги у довольно многочисленной публики на стадионе.
На выходе из раздевалки Лера и Ганжа, оттеснив пацанов — любителей автографов, взяли студенческую звезду в оборот. Юра, даром что был местной знаменитостью, сохранил свою детскую скромность и даже робость. А красота Леры и вовсе вогнала его в краску, как будто не было «толп» поклонниц с его потока (по правде сказать, «толпы» были довольно редкие ввиду небольшого процента женского населения в техническом вузе).
Трое ребят, не спеша, потянулись к остаткам Коломенского заповедника. Узенькие дорожки утягивали в лабиринт между высоких заборов частных особняков, напоминающих замки. Куцый яблоневый сад, не собирающийся цвести и в этом году, обрывался к реке Москве, что мутным потоком поблёскивала из-под неухоженных берегов общедоступного парка.
— Юра, почему ты не стал профессиональным футболистом? — друзья знали биографию своего «подопечного» и поэтому, не без оснований, полагали, что он откликнется на их предложение «побузить».
— Так это… ученье свет! — попытался отшутиться несостоявшийся профессионал ножного мяча.
— Все мы стремимся познать мир и людей, — согласилась Лера и попробовала невзначай отпустить комплимент, — но ты со своими талантами всё бы успел, а в футболе ещё и миллионы, и слава, девушки опять же.
Загорелое лицо Боброва потемнело краской смущения, но насмешливые интонации никуда не делись:
— Девушки — это весомый аргумент! Точно будут? А то меня на карандаше клубы профессиональные клубы до сих пор держат. Вот только сегодня подходили — «Торпедо» звало. Может, согласиться? А то тут и сессия на носу хвостами машет. — Тут Юра слукавил, ибо успевал по всем предметам с завидной лёгкостью.
— Смотри-ка, ершиста наша звезда и задориста, как необъезженный конь, — подал свой голос Сергей. — Лерка, давай, чары свои распускай, а то ускользнёт наша рыба золотая.
— Да я и так уже обольщён и лишён воли, так что готов на любую пьянку, кроме голодовки — кушать-то я люблю.
«Заговорщики» изложили Боброву свои мировоззренческие концепции, попутно найдя в нём родственную душу, и перешли к частностям и деталям. Ему отводилась роль засланного казачка. Пусть и в армии мелковатого студенческого футбола. Надписи на нательной майке типа «Болеешь за футбол — продаёшь страну» (их надо было демонстрировать, задирая при праздновании гола клубную футболку), выступления на студенческих сборищах, более активная жизнь в Свиттере. Юра, конечно, имел свою страницу в этом электронном журнальчике и иногда выкидывал острые суждения о футболе, жизни и географии. Особенно, ему удавались тексты про возрождение футбола. Его страница была посещаема и популярна. Но теперь предстояла ежедневная агитаторская работа. В Юриной жизни замерцал ярким маяком очередной жизненный виток. Он со всей своей кипучей энергией окунулся в новые заботы и обязанности. К тому же, его увлечение Возрождением (именно так, с большой буквы они именовал свою концепцию про новый футбол в Интернете) пересекалось с деятельностью его новых друзей. И хмурая действительность отступила перед неуёмной жаждой деятельности и перемен в жизни своей и своего окружения. Лишь одно «но» скрипучей царапиной рвало Юрину душу…