Домой ей не хотелось. Земля больна, ее родной город болен. Его разъедает вирус новизны: блестящая сыпь вывесок там, нарост нового космопорта здесь, а вот — щербатость, там, где раньше стоял торговый центр. Везде неон, фонари дневного света — но сдерживаемая за решеткой огней ночь становится только злее.
Раньше все было просто для них, космических бродяг без роду и племени. Их смыло в пространство воодушевленной волной первых научных полетов и так и не выбросило обратно на берег. Домом стало считаться любое место, где можно снять защитный костюм и вытянуться на койке. Плоха человеческая натура: в конце концов и к этой койке привязываешься. Шивон не хотелось улетать с Клары. Здесь говорили на языке, родном любому землянину: языке точного времени, корабельных рубок, «Папа-Танго-Чарли», ностальгически-таинственных ноток, предваряющих объявление о посадке в старых аэропортах. Идея о том, что земная система звуковых сигналов — на самом деле останки древней речи, занесенной с Клары, тянула на научное открытие.
— Что там делать, на Хейе?
— Может, мы еще денег заработаем, — оптимистично сказал Лоран. — Эти ребята так хотят в Галасоюз, они за традуктор родную мать отдадут и еще приплатят.
— Нет у них матерей. Они почкуются.
***
На «Льве Щербе», втором корабле эскадры Лингвистической комиссии, царила в общем та же атмосфера веселого аврала, что и на родном «Гринберге», у бородатых пьяноватых русских в глазах светилась жажда подвигов. Но Шивон не хватало экипажа, оставшегося на Кларе. Они мелькали друг у друга перед глазами, путались под ногами и в конце концов стали семьей-суррогатом. Толпой родственников, которых не слишком любишь, но без которых мир кажется не таким привычным. Не таким уютным. С одним из новеньких янки, О’Доннеллом, у них даже бабки оказались из одной деревни. Шивон не стала говорить О’Доннеллу, что сама, скорее всего, старше его покойной бабки.
***
Кларийцы к их присутствию относились спокойно. Не мешали и не помогали. Понимали, видимо, что земляне приехали исследовать самих себя. Пусть исследуют. В свое удовольствие.
На Хейе все было по-другому. Хейе недавно оказалась на пути сразу нескольких линий «Эйр Галакси» и теперь с радостью натягивала на себя роль веселой и открытой планеты заправок, гулянок и «пересыпов». В ядовитых оранжевых озерах обнаружили годное топливо. Хейе хотела в Галасоюз, а Галасоюз хотел Хейе. В конце концов послали за лингвистами.
Сверху решили перебросить туда половину экипажа «Гринберга» — дескриптивно-сравнительное исследование, над которым можно копошиться веками, никуда от них не денется. Шивон велели — с вещами на выход. Лоран тоже оказался среди тех, кого отправляли. Куда бы Шивон ни летела, они оказывались вместе. Можно было о чем-то подумать, но она не думала.