— Слова, — сказал зоянин. — Слушающая. Нельзя. Слова.
— Нет. — Шивон пожала плечами, сознавая, что здесь этот жест может значить совсем другое.
— Вы. — Конечность зоянина потянулась к нагрудному знаку на ее скафандре, символу Лингвистической комиссии. — Опасный. — Он ласково дотронулся до снимков, которые она держала в руке; забрал их у нее — она не знала, как реагировать, — прижал к груди. — Хал ллассан.
Зоянин, как ей показалось, вздохнул. А потом из-за спины сказали:
— Шивон. Никак не можете успокоиться?
Она обернулась. У Гранта было серьезное и хмурое лицо, будто с похмелья. Он сказал зоянину несколько отрывистых, несвязных слов — Шивон не поняла. Потом взял ее за руку:
— Идемте.
Они остановились посреди лужайки — приятной, хоть и чужой.
— Чего вы хотите? — спросил Грант. — Нобеля хотите?
— Я имею право знать, — сказала Шивон. — Им, там, все равно... А я хочу понять.
— Никогда, ни одной живой душе не говорите, что вы видели. — Грант медленно проговорил: — Маассах эр ваурин кие.
Все правильно, так и должно быть; трава-есть-зеленая-здесь, нормально построенная — человеческая — фраза. Шивон застыла.
Он показывал ей вниз, на траву. Траву неопределенного, неземного цвета, которая постепенно окрашивалась в зеленый.
Черт побери, это же невозможно.
Откуда он знал этот оттенок — сочный, тем ярче, чем серее над травой небо?
Она невольно отступила, словно под ногами разливалась кровь, а не цвет.
Пионер смотрел на нее поверх чуда.
— Знаю. Я тоже сперва не верил.
***
Это невозможно, и даже ее ирландское воображение на такое не согласится. Потому что... Потому что был Бог, и у Бога было Слово, и никому, кроме Бога, Слово не досталось. Шивон возвращалась к катеру оглушенная. Хуже всего — это казалось логичным. Планеты подчиняются законам природы, почему бы одной из них не подчиняться законам языка? И тогда любая правильно построенная фраза ведет к преображению планеты. И жители вынуждены говорить обломками, навсегда запертые за своим «пиджином», боясь сказать что-то лишнее.
И текст этот — не текст, а когда-то давно написанная Библия...
— Ну, выяснила что-нибудь? — встретил ее Лоран.
Она пробормотала что-то неудобоваримое.
Но ведь так не должно быть. Где же Бог? Он дал им Слово. Дал способность творить. На Него это абсолютно не похоже. Бог — трус, Шивон знала это еще в католической школе. Он трус, он не любит, когда люди пытаются создавать. Он ни за что не даст им орудия.
Язык — это власть, говорили ей, когда она была студенткой.
***
Шивон знала, что все равно это сделает, и наблюдала за собой с научным интересом — сколько она все же продержится?